Здоровье и коронавирус: жизнь не будет прежней.

Аида Досаева (А.Д.) – Добрый день, дорогие друзья. Мы как всегда в студии радио Медиа Метрикс Казахстан. Мы начинаем очередную передачу в рамках проекта «Все о коронавирусе. Чего мы еще не знаем», проект экстренной помощи Qolda при поддержке фонда «Евразия – Центральная Азия» и корпорации Шеврон Мунай Инк. И сегодня у нас в гостях Берик Даржанов (Б.Д.), вице-президент фонда «Аяла». Мне очень приятно сегодня Берика приветствовать в нашей студии. Мы сегодня поговорим на тему «Здоровье и коронавирус: жизнь не будет как прежде». Но перед тем как мы начнем, я хочу несколько слов сказать о Берике. Я преклоняюсь перед врачами, медсестрами, нянечками, потому что я сама из семьи врачей, и я знаю, как они работают. Берик – выпускник Актюбинской медицинской академии по специальности «врач-педиатр». Он долгое время работал в разных медицинских учреждениях, закончил Санкт-Петербургскую академию, пост-дипломное образование там получил. В душе он врач-педиатр, несмотря на то, что он работал в больнице для взрослых. Давайте начнем: тема программы посвящена здоровью в целом. Нам сегодня очень важно мнение врача. Эта тема волнует многих наших зрителей, слушателей, просто граждан нашей страны. Поэтому начнем с простого вопроса: почему именно сегодня встал остро вопрос и пришлось парализовать всю экономическую систему и всех посадить на карантин. Что такого произошло. Сегодня много разных мнений. Мы хотим услышать мнение врача.

Б.Д. – Мнений очень много, многие приравнивают его к обычному гриппу. Любое вирусное заболевание имеет свою специфику. Взять обычный грипп: к нему со временем вырабатывается иммунитет, какое-то количество должно переболеть и к нему вырабатывается, как говорят сейчас, коллективный иммунитет. Коронавирус более вирулентный. Обладает хорошей тропностью именно бьет по легким, в этом и заключается его тяжесть, что он поражает взрослое население. У нас говорят, что детей он мало поражает, средний возраст. Именно очень сильно бьет по взрослому населению и имеется большая контагиозность, больше сохраняется в воздухе. Именно эта специфичность и вызвала такие изменения. Хотя, помните, в свое время был и свиной грипп, который мы тоже перенесли, слава Богу. Но все равно к любой инфекции у нас вырабатывается иммунитет. Я не хочу сказать, что очень много знаю в эпидемиологии, но просто очень высокая вирулентность у данного вируса.

А.Д. – Вирулентность простыми словами это что?

Б.Д. – Очень большая заражаемость и очень большая устойчивость.

А.Д. – То есть, он очень долго сохраняется, да? То есть простыми словами: вот я иду по улице, передо мной двое людей. Я без маски и они без маски. Возможно это или как?

Б.Д. – То есть они кашлянули, вирус будет дольше в воздухе держаться, чем обычный вирус гриппа. Хотя эти вирусы все в одном семействе состоят.

А.Д. – Понятно. Вирусы же появились не сегодня, человечество пережило несколько разных эпидемий от испанки, который мы пережили несколько сот лет назад, и вот, наконец, мы дошли до коронавируса. Но так, чтобы всей планетой переживать, такого же не было?

Б.Д. – За последние годы да, но вот испанка Европу подкосила же очень сильно. Я же говорю, вирусы очень мутогенны. В чем его (вируса) не то что вирулентность, в чем смысл его заболевания. Возьмите простую бактерию. Чтобы бактерии распространиться, что ей нужно? Биологи поймут: нужен митоз или мейоз, то есть, разделение клетки. И они размножаются и более высшие существа. Вирус размножается только внедрением в клетку, это паразиты. Они закидывают в клетку свое или ДНК или РНК, поэтому они разделяются на ДНК-содержащие и РНК-содержащие. Они закидывают свой геном, и все время привыкают к тому, что мы против них делаем. Хотя против вируса сделать ничего невозможно. Если бы против вируса можно было что-то сделать, у нас бы ВИЧ не было. У нас 30 млн человек болеют. Их пытаются лечить, говорят о серьезных фактах, кто-то выздоровел. Но самое главное, что вирус вот этим и живет, он постоянно укрепляет свои позиции. Хотя, когда человек один раз вирусом переболел, у него вырабатывается стойкий пожизненный иммунитет.

А.Д. – Получается, этот вирус доселе неизведанный? Человечество до этого с этим вирусом не встречалось?

Б.Д. – Нет, коронавирус уже известен давно. Но просто коронавирус данного мутогенного вида… Вот смотрите, чем отличается грипп? У него есть две буквы, которые его определяют. Это H и N. H это кровь, а N это нейролоджи, неврология, суставные боли, мышечные боли. У гриппа в чем смысл? H2N2, H5N10. Если у человека есть иммунитет на один вид, у него иммунитета на другой вид. Постоянно идет мутогенность. Вирус приспосабливается к тому, что против него борются. Коронавирус был известен, но данный вид коронавируса не был известен, его не знает организм.

А.Д. – Например, мы все живем в карантине, почти все страны, Франция, Испания. Я недавно прочитала, что во Франции принята целая программа, будем выходить поэтапно: сначала это откроем, потом вот это. Потом еще что-то. В Испании так же. Допустим, у нас наступил час Х. Мы все ждем 11 мая как манны небесной. Или мы все ждали 11 мая. Например, продлили у нас карантин до такого числа – июнь, июль. Может, продлят, а может, нет. Скажите, а что потом простым людям делать? Мы же должны научиться жить с этим вирусом. Он приспосабливается, мы должны научиться приспосабливаться?

Б.Д. – Совершенно верно Вы говорите. Но в то же время: культуры людей стала повышаться. Люди стали чаще руки мыть, элементарно. Хотя об этом все всегда говорят, но никто же этого не делает. Вот я на сына двухлетнего смотрю, он с улицы приходит и идет в ванну, чтобы ему руки с мылом помыть. Это уже культура. Конечно, мы все будем соблюдать. Например, социальная дистанция. У нас казахская ментальность: обнять человека, друга поприветствовать. Плохо, но, конечно, когда карантин кончится, мы все равно должны будем это соблюдать. Конечно, масочный режим вряд ли, но в то же время дистанция, чаще руки мыть, личную гигиену соблюдать. По любому мы от этого не отойдем. Тем более, что сейчас говорят, что может быть возврат в сентябре, ноябре. Кто как говорит. Я думаю, что это фейк и дай бог чтобы это фейком оказалось, но мы все равно должны соблюдать правила личной гигиены. Всегда медицина говорит: мойте чаще руки, избегайте излишних контактов. Если человек чихает, приложите платок к лицу, или чихающий должен приложить платок к лицу, чтобы не распространять. Здесь больше будет социальная ответственность по отношению к окружающим людям. Вы должен ответственно относиться к окружающим, чтобы не заразить. Не только к своему здоровью, но и к здоровью окружающих. Я думаю, что только так мы уйдем от коронавируса.

А.Д. – Берик, я с Вами абсолютно согласна. Я думаю, что ответственность в нашей культуре поведения ответственность за жизни не только своей семьи, но и за жизнь и здоровье окружающих людей вообще это вызов перед нашей культурой. Мы же любим обниматься, целоваться, собираться большими компаниями. Вот здесь чья роль больше: школы, родителей в изменении поведения? Врач-то понятно, само собой.

Б.Д. – Я смотрю сейчас на врачей, они сильно загружены своей работой, очень много врачей заболели, контагиозность высокая, от этого никуда не денешься. Врачи те, которые стоят на страже и самые первые ловят. Я думаю, здесь не то что педагоги, мне кажется, каждый должен понимать, и каждом нужно доносить. Не только телевидение или еще что-то. Вот, например, мы с Вами разговариваем, многие услышат, что надо заботиться о состоянии здоровья окружающих. Я думаю, что это большой Ваш вклад, чтобы люди защищали не только себя, но и окружающих. Именно такая реклама должна быть. Не то что реклама, а именно такие передачи, как Вы делаете, должны быть. Потому что родители это одно, а когда и дети, и родители это услышат, они сделают вывод и будут относиться соответственно.

А.Д. – Вы считаете важным повышать осведомленность широких слоев населения?

Б.Д. – Совершенно верно. Это не могут сделать одни только родители. Вы же знаете: родители говорят, дети кивают. А когда вокруг все говорят, дети будут соблюдать.

А.Д. – Вот смотрите: кроме ношения маски, мытья рук в целом модель поведения, прежде всего, ментальная модель должна поменять, да? Мы должны быть настороже, всегда об этом думать, да? Что есть опасность, что мы можем быть источником, переносчиком?

Б.Д. – Я в чате, допустим, с врачами, моими друзьями, я работал в Городской больнице, в Сызганова… Я сейчас слышу элементарно человек до последнего начинает температурить, и когда уже ничего не помогает, он вызывает скорую и едет в больницу.  То есть, он до этого все пять дней не заботился о здоровье окружающих.

А.Д. – Безответственное поведение, правильно?

Б.Д. – Да, поэтому я и говорю, что, когда коронавирус уйдет, надо думать не только о своем здоровье, но и о здоровье окружающих. Почувствовал ты кашель, ну сходи ты к врачу, сдай ПЦР. Нету у тебя? Кашляй спокойно.

А.Д. – Сейчас многие зарубежные СМИ пишут, что вакцины от коронавируса раньше 2021 года не будет и лекарства от вируса нет. Какие простые шаги должны мы делать, чтобы уберечься? Я еще раз хочу нашим слушателям сказать, что Берик не врач-эпидемиолог, он врач. А мы хотим услышать мнение врача, врача-педиатра, кем он в душе и является.

Б.Д. – Я хотел сказать, что это мое сугубо мнение, мои коллеги меня поймут. Давайте в первую очередь разберем, что такое вакцина. Большинству обывателей это непонятно, тем более что идет разговор о том, чтобы отменить вакцины, убрать. На самом деле это или мертвые бактерии, или ослабленные бактерии или продукты их жизнедеятельности. Сама бактерия для организма человека является антигеном, на нее вырабатываются антитела. Для чего делают БЦЖ, хотя, если так разобраться, это противотуберкулезная вещь. Попала в организм бактерия, против нее сразу начинают работать уже выработанные антитела, блокируют. Биологические активные вещества. Организм сразу вырабатывает оборону, и человек не должен заболеть. Единственное кто касается туберкулеза. Когда организм ослабленный. Почему говорят, что туберкулез - это социальная болезнь? Когда человек склонен к алкоголизму, когда нет возможности нормально питаться, не хватает белка, аминокислот, которые нужны для строительства организма. Все, тогда туберкулез по любому съест человека и он заболеет, несмотря на его вакцину. Против вируса выработать вакцину очень огромная работа, поэтому до 2021 года, представьте, вывести этот вирус в чистом виде и потом на него вырабатывать антитела – они же должны на ком-то практиковать – на лошади, на овце. Это огромная работа, поэтому я даже сомневаюсь, что до 2021 года это будет нормально. Просто я сомневаюсь, нужно ли это будет потом, когда он (коронавирус) уйдет и у нас выработается коллективный иммунитет. Все-таки, большое количество, которые болеют бессимптомно. Иммунитет вырабатывается автоматом. Если это мама, она уже с молоком передаст ребенку эти антитела. Уже в какой-то мере защита. Или лечение, но у нас противовирусное лечение – общее. У нас просто определенные препараты, общего действия. Если противовирусная терапия бы была, у нас бы уже и ВИЧ не было. Поэтому большинство больных, которые лежат, в отношении них ведется, как мы, реаниматологи говорим, посиндромная терапия. У человека возникла сердечная недостаточность – мы лечим сердечную недостаточность. Возникла сосудистая – мы лечим сосудистую. Возникла дыхательная – мы работаем с дыхательной. Здесь конкретной специфики лечения еще нет, мы делаем только посиндромно-посимптомную терапию. В этой ситуации нам только надо выполнять правила личной гигиены, думать о себе, об окружающих. Если возникли симптомы – обращаться к врачам, не в интернет, не читать, что там пишут, а пойдите к специалистам. Потому что большинство людей любит спорить с врачами. Прочитают одну статью и спорят. Извините, я девять лет учился, мои коллеги тоже не меньше меня учились. Мы знаем, что такое этиология, патогенез. Мы знаем, как болезнь зарождается, как развивается. А люди знают только верхушку и приходят спорить с врачами. Поэтому я говорю: слушайте врачей, они не с неба это берут, обучают тому, что нужно.

А.Д. – Я с Вами полностью согласна. И даже могу поделиться опытом. У меня один знакомый заболел коронавирусом в Лондоне. Там такого нет, чтобы к тебе пришли, взяли тест, отвезли, с тобой возились. Ему онлайн выписали лечение, врач выписал, он там куда-то написал, встал в очередь, попасть в госпиталь невозможно. Лечился сначала одним лекарством, потом понял, что ему не помогает, нашел сам какое-то лекарство, написал врачу, врач ему выписал это лекарство. Это реальный случай. Он вылечился. И говорит: никто за меня никакой ответственности не нес, не трясся надо мной, никого не ругали, выговор не объявляли. Хотя у него в UK есть медицинская страховка и все остальное. Поэтому, мне кажется, мы просто не ценим то, что имеем. И когда мы начинаем говорить: вот, меня не вылечили, туда отвезли, сюда отвезли – вот реальный пример, когда человеку онлайн все выписали, сказали лежать дома. И никто ему не говорил сдавать ПЦР, хотите – сдайте, не хотите не сдавайте.

Б.Д. – Это условия пандемии. То есть, в условиях пандемии с врачей ответственность снимается полностью. Потому что вот людям объявили – сидите дома, он вышел и заразился, а кто тебе виноват? Зачем ты вышел? Об этом никто не спросит. А с врача спросят, почему он заразился. Одно дело, когда это жизненно, когда женщина в положении, у нее начались преждевременные роды, ее везут в больницу – вот они должны тогда работать. Потому что в этом никто не виноват. Хотя, если так разобраться, большинство случаев, когда там недосмотрела, где-то что-то прозевала. Или, когда мне самое нравится, всегда смеюсь: перед родами начинают полы мыть типа легче родит. А в реалии развиваются преждевременные роды. Представьте, в каком положении женщина моет полы. Как раз-таки напряжение создает повышенное внутримышечное напряжение, давит на бедного ребенка, и ребенок сразу просится. Потому что его там сковали, он жил в комфортных условиях, а тут его… Да, за это врачей наказывают. А когда коронавирус, условия пандемии, поэтому врач делает то, что он должен делать. Онлайн ему назначил, но он назначает посиндромную посимптомную терапию. Температура? Выпей аспирин. Кости ломит? Выпей кетонал. Типа такого.

А.Д. – Расскажите, пожалуйста, в чем разница проводимых сегодня тестов? Многие граждане не понимают разницу между тестами?

Б.Д. – В реале экспресс-тест - это экстренный случай, когда быстро надо определить. Самый оптимальный вариант это ПЦР. Он определяет, какие антитела у вас есть в организме. Если у вас есть коронавирус, к нему в первую очередь вырабатываются иммуноглобулины. Это М и G. G – это когда уже перенесенный, то, что делает иммунитет к этому вирусу. М – это которые самые первые реагирующие. В зависимости от ситуации: кому-то нужен ПЦР, а кому-то нужен экспресс. Зависит еще от стоимости. Хотя у нас в Казахстане ввели, что будет бесплатно в большинстве случаев. Я бы отдал предпочтение ПЦР. Если надо срочно, определили экспресс, а потом ПЦР. Допустим, сифилис как определяют. Первая реакция – преципитаии, она положительная или отрицательная, если она положительная, после этого делают реакцию Вассермана. Хотя реакция преципитации самая смешная, вы можете накануне просто поесть что-нибудь острое или жирное, и она будет положительная. Как наши казахи накануне поели казы – и все, она положительная. Поэтому я сказал: экспресс-диагностика - это вещь нужна, но не совсем информативная.

А.Д. – Я понимаю, Берик, что Вы сейчас не практикуете, но с точки зрения врача у наших зараженных есть выбор? Вот кто-то сдал тест, у него положительный результат. У него есть выбор остаться дома? Например, у него положительный, но нет симптомов, может ли он остаться дома? Я слушаю главного санитарного врача Жандарбека Бекшина, он говорит «находится на карантинном досмотре». У меня нет возможности ему задать этот вопрос, что это значит. Какие-то лежат в карантинных госпиталях, какие-то еще в каких-то, какие-то дома находятся. Как происходит это деление?

Б.Д. – Карантинные наблюдающие – допустим, человек пришел, у него выявили вирус. Все его домочадцы должны быть закрыты дома. Они уже не имеют права выходить. Это уже квартирный карантин, они должны сидеть там 14 дней. Они сдают анализы в первый день, на 7 день и на 14. Другое дело врачи. Их изолируют, допустим, закрыли областную больницу в Алматы, всех врачей отправили в санаторий, трехразовое питание, лишь бы они оттуда не выходили. Наблюдают, выявится или нет. Почему 14 дней? Потому что инкубационный период. От момента попадания вируса в организм человека и до первых симптомов это и есть 14 дней, которые называются инкубационным периодом. То есть, он 14 дней может ходить спокойно и при этом заражать. Другое дело, когда человек болеет. Но опять же, все зависит от лечащего врача. Если у него мяогкая симптоматика, 39 температура, которая очень хорошо купируется анальгином-димедролом, аспирином. Я опять же говорю, у нас лечение посимптомное. Ему скажет лечащий доктор, может, он скажет, у тебя температура, одышки нету, полежи дома. Он прекрасно может дома пролечиться. Но это опять же зависит только от доктора. Ни в коем случае нельзя такое решение принимать пациенту, обратитесь к врачу, он специалист, только он должен сказать. Потому что вся ответственность потом будет на враче, который принял решение. Допустим, взять молодой организм 25 лет, он отлежится дома, попьет аспирин, чай с малиной, с медом, укрылся, пропотел. Почему люди потеют при вирусной инфекции? Потому что в этот момент в организме вырабатываются биологически активные антитела, в том числе интерфероны, которые бьют вирус.

А.Д. – В общем, все, будем лежать и потеть.

Б.Д. – Вот именно в этот момент, когда он нагревается, он тогда начинает выделять. Поэтому говорят, что когда 38 – нельзя сбивать. Пусть будет выше, тогда сбивайте.

А.Д. – Я, например, про это не знала. Нет, я знала, что нельзя сбивать, но никто не объяснял. В этом же успех, когда спикер может просто о сложном рассказать. Все говорят – не сбивай, а я хочу сбить, потому что у меня голова болит. А теперь все понятно, появилась ценность этой информации. Потому что будут вырабатываться эти вещи.

Б.Д. – Биологически активные вещества, а самое главное, интерферон, который единственный борется с этим вирусом. Кстати, вот из этого интерферона делаются все противовирусные препараты. А они не такие эффективные.

А.Д. – Как свой собственный, да?

Б.Д. – Они не такие эффективные, потому что когда собственный организм – это другое. Он делается только в организме, не химическим путем.

А.Д. – А мы его закапываем, да, чужой? Когда можно свой вырабатывать. Ну, смотрите, какую Вы тайну золотого ключика открыли. Вот видите, это уже фишка нашей программы. А скажите, пожалуйста, появилась информация, что польза от этих тестов ПЦР…. Опять-таки, я Вас спрашиваю в рамках Вашей компетенции, просто как доктора, я не говорю, что ВЫ создатель вакцин… Сейчас же много фейков, столько информации, что толку нет от этих тестов на антитела, потому что нет подтверждающих фактов, что человек переболел и что он может еще раз заболеть. Вот как с такой информацией быть?

Б.Д. – Вот эта тонкость – один раз переболел и второй раз переболеет, сложно сказать, я не компетентен до конца, я не являюсь эпидемиологом. Но в том же ракурсе, что я говорил про грипп. У нас может выработаться иммунитет против коронавируса, но он мутирует. Он в себе какой-то ген поменял – все, против него у нас иммунитета нет.

А.Д. – Это уже новый вирус, получается, да?

Б.Д. – Да, он крутанул что-то у себя, и мы уже ничего не можем сделать против него. Надо организму опять переболеть чтобы опять выработать иммунитет. Тестирования – это правильная вещь, как бы это ни было. Каждый человек должен знать, что у него и как у него. Определяя М и G, он будет знать, в каком вообще состоянии его иммунная система. Это тоже очень важно. Имея ввиду, что против вируса нет лечения, мы можем уповать только на свой организм. Если наш иммунитет бьет его, он будет бить. Но мы можем определить только по иммуноглобулинам. Я считаю, что тесты на иммуноглобулины надо сдавать, а заболеет или не заболеет…

А.Д. – Это зависит только нас. Как мы готовимся, питаемся, настроены эмоционально, интеллектуально.

Б.Д. – Извините, я Вас перебью. У нас есть такое выражение, когда я еще студентом был, тогда еще Советский союз, у нас были такие доктора, которые всегда учили «больному должно быть легче оттого, что он поговорил с врачом». Сейчас вы обращаете, больной пришел, поговорил с врачом и ему не легче. А ему должно быть легче уже от разговора. И второе нам всегда говорили – когда приходит больной, врач всегда должен ему сказать: нас трое, это я – врач, ты – больной, и болезнь. Если ты за болезнь, я вас двоих не одолею, если ты за меня, мы вдвоем болезнь погубим. Поэтому самое главное – настрой больного. Надо настраиваться на выздоровление. Я выздоровею, у меня семья, дети, мама, папа. Он для кого-то должен настраиваться. Это самое главное – отношение к болезни человека.

А.Д. – Я с Вами полностью согласна. Человек должен эмоционально, зрело быть готов к этой борьбе. Не руки опускать, а считать, что мы победим. Давайте несколько слов скажем о работе Вашего фонда. Когда я Вас представляла, Берик, я сказала, что Вы вице-президент по медицинским проектам фонда «Аяла». Я уверена, что многие наши слушатели знают, но, наверное, не все. Расскажите о фонде и о проектах.

Б.Д. – Фонд был открыт в 2007 году. Нашим президентом Айдан Тулетаевной Сулейменовой. Она когда-то открыла это, начала нас привлекать. Когда мы пришли, мы вообще не знали, о чем говорить. Тогда благотворительные фонды – это было дико. Потом, вы знаете, в те времена отношение такое было что это отмывание денег. При этом Айдан сразу сделала упор на то, что мы должны быть прозрачными. Мы показывали все деньги, что у нас никуда ничего не уходит. И мы тогда начали заниматься именно детскими реанимациями, потому что с них начинается жизнь. В том году к нам обратилась заместитель начальника управления здравоохранения Зауреш Джуманалиевна, попросила нас помочь инфекционной больнице. Когда мы пришли, там было очень ужасно. Мы сделали им реанимацию, сделали им ремонт, поставили новейшее оборудование. И первый отклик когда нам заведующий инфекционной реанимацией – у меня первый ребенок, который три месяца пролежал на аппарате ИВЛ, и который встал и ушел своими ногами. Потому что то оборудование, которое раньше стояло, оно не тянуло. А мы поставили современное оборудование, которое приучает человека дышать правильно. И мы вот так начинали с детской реанимации, потом у нас был большой проект «Дыши, малыш», когда у нас в Казахстане приняли ВОЗовский закон о выхаживании новорожденных от 500 грамм, недоношенных. И вот так мы пошли и потом начали присоединяться образовательные проекты, мы начали на них работать. И потом разрослись, о нас начали узнавать, мы начали работать по Республике. Если раньше мы обращали внимание только на Алматы, то сейчас стали работать по всему Казахстану. Основная работа была почему связана, потому что мы втроем – Айдан, я и еще один вице-президент Жангельды Сарсенов, ныне покойный, к сожалению, мы втроем врачи, поэтому во врачебных вопросах очень хорошо разбираемся. Почему у нас еще с медициной очень хорошо было, потому что я очень хорошо ознакомлен с вопросами реанимаций, я там работал. Поэтому шефы меня всегда отправляют, я там разбираюсь на местах, что на самом деле нужно.

А.Д. – Айдан Толеутаевна тоже врач?

Б.Д. – Да, она закончила Московский институт, но она по специальности терапевт. И потом сейчас на коронавирус, это большая заслуга Айдан, она помогает нам финансово – мы поставили 10 реанимационных кроватей, четырехсекционных. Основное осложнение у коронавируса, все-таки, легкие… И вот на этой кровати больной комфортно расположен, что не делает напряжения на грудную клетку, он может спокойно дышать. Мы таких кроватей поставили 10 во взрослую инфекционную больницу, пять поставили в детскую инфекционную больницу. Поставили аппараты искусственной вентиляции легких в детскую больницу. И плюс к этому мы очень много помогает ветеранам продуктовыми корзинами. Плюс еще малообеспеченным людям то же самое делаем. Сейчас мы взяли еще один грант, мы помогаем малообеспеченным семьям. Наш фонд чем мы можем похвастаться – мы любые проекты всегда согласовываем с государством. Если у нас большой проект, мы согласовываем с Минздравом. У нас даже есть меморандумы, в которых оно нас поддерживает. Если мы делаем что-то на региональном уровне – это управления здравоохранения. Продуктовые корзины согласованы с акиматами. Они в курсе, они дают списки. Мы сами с неба не берем, все согласовываем.

А.Д. – То есть, вы работаете по тем проектам, которые нужны, подтверждены.

Б.Д. – Совершенно верно. Мы не берем с неба, взяли, поставили. Такой нехороший случай. Я постараюсь не оглашаться. В один родильный дом поставили кучу оборудования, а потом этой больнице сказали – у вас такое хорошее оборудование, вы переходите на новый уровень обслуживания. Они говорят: как, у нас врачей нет, специалистов нет. Это что называется неправильной благотворительностью. Благотворительность должна быть правильной, надо помогать тому, кому это нужно. Они не согласовали, натолкали, а в итоге уровень подняли, а врачей-то нету. Кто работать будет? Там смертность в разы поднимется. Поэтому мы всегда все согласовываем.

А.Д. – А что Ваш фонд планирует делать в пост-карантинный период? Планируете ли проводить обучение? Потому что реальность меняется и нужно врачей тоже уровень повышать, чтобы работать в условиях новой реальности.

Б.Д. – Мы всегда обеспечивали больницы оборудованием, мы не заменяем государство, мы помогаем государству. Второе что мы делаем – мы всегда обучаем врачей. Сейчас мы запускаем большую программу об обучении врачей онлайн. Вы понимаете, специалистов возить – вещь не всегда дешевая. А мы вот сейчас будем говорить с нашими специалистами, которые находятся за рубежом, чтобы они обучали врачей дистанционно. И согласование с министерством было проведено, они одобрили проект и готовы идти нам навстречу. Поэтому мы не останавливаем ни обеспечение больницы. Вы сами знаете, что оборудование медицинское имеет привычку устаревать. Во всем мире так: любой аппарат должен работать пять лет, потому что он устает и физически и морально. Потому что он обновляется с годами. У нас к такому еще не пришли, у нас аппараты работают которые и 10, и 15 лет. И это благодаря врачам и медсестрам, которые очень трепетно относятся к такому оборудованию, потому что понимают, что оно на вес золота, что оно направлено на выхаживание новорожденных, реанимационных, тяжелых больных. Поэтому мы не собираемся останавливаться, мы собираемся продолжать и образовательные проекты. Как у нас был проект по городам Казахстана, по малообеспеченным семьям. Например, у них пятеро детей в семье и всего один сотовый телефон на всю семью, как им учиться дистанционно. Мы также будем продолжать образовательные проекты.

А.Д. – Замечательно. Завершая нашу беседу, я хочу пожелать Вам лично, Вашим руководителям Айдан Толеутаевне, всем сотрудникам фонда успехов, процветания, продолжения в этом благородном деле помощи нашим медицинским учреждениям, особенно, детским учреждениям. Хочу Вам предоставить слово – может, Вы хотите что-то добавить или пожелать нашим слушателям.

Б.Д. – Спасибо большое за такие слова, очень приятно. Для слушателей – самое главное – берегите себя. И думайте не только о себе, но и об окружающих. Потому что сейчас такой самый тяжелый период, испытание для нашего региона, испытание для всего мира. В этом плане мы все может только быть сплоченными против данного заболевания. Очень неприятно слышать по новостям, когда кто-то делает праздники, узату той. Я считаю это неправильным, потому что это риск для окружающих. Я думаю, что в такой период можно все передвинуть, перетерпеть, а потом взять все сполна. Берегите себя и будьте бдительны.

А.Д. – Спасибо Вам за беседу, за ценные знания. И особенно за секрет, который Вы рассказали – почему не нужно сбивать температуру. Всего Вам доброго, успехов, крепкого Вам здоровья лично. Спасибо большое!