Единое культурное пространство Центральной Азии - дело чиновников или самих творческих деятелей?

Темирлан Тулегенов — Здравствуйте-здравствуйте, дорогие мои, любимые и родные! Снова с вами я — Темирлан Тулегенов и программа «Камертон» в эфире общественного интернет и радио Медиаметрикс Казахстан. Вы можете наши программы, именно эту программу смотреть на сайте radiomm.kz, и на нашем любимом YouTube канале. Целых три месяца я отдыхал, занимался своим проектом, но столько хороших людей, столько хороших гостей принимает наша казахстанская гостеприимная страна, что я просто не смог отказать Парвин Юсуфи (П.Ю.) в том, чтобы с ней не посидеть с ней, не поболтать о нашем житье-бытье. Здравствуй, дорогая!

Парвин Юсуфи (Р.Ю.) — Здрасьте.

Т.Т. — Я очень рад, что мы два года тому назад, нас познакомила (неразборчиво), приезжала на конкурс «Silk way star». Что это за конкурс?

П.Ю. — В общем, это конкурс молодых исполнителей разных стран, вообще, по идее, такие конкурсы объединяют, идёт такой взаимно-культурный обмен, вот. Это здорово, вообще.

Т.Т. — Вообще, вот эти вот все конкурсы, это же, я не знаю, попытка снова воссоздать наш легендарный фестиваль (неразборчиво)?

П.Ю. — Нет, я скажу, ничего не стоит на месте, все идёт вперёд. И каждый человек, который старается сделать какой-либо такой проект, конкурс, я считаю такого человека миротворцем, потому что между странами такой налаженный контакт, и вообще, музыка объединяет, налаживает границы. Вообще, у музыки нет границ, и у музыки есть только один язык — язык любви.

Т.Т. — Окей, я согласен, но в любом случае, мы же понимаем сейчас, что вот я сам, это было когда, господи, это было в 90-х годах, я сам ещё музыкой не занимался, но я как любой алмаатинец, прям каждое лето ездил, поднимался на Медео, кайфовал там, мы с девчонками пили непонятно что из пластиковых стаканчиков, но самое главное — вот этот каф гор, и вот эта азиатская музыка, которая абсолютно на разных языках, и лес я помню, я помню...

П.Ю. — Я тоже очень много помню. Группа «Салам Алейкум», группа (неразборчиво), Акыш Сапаров пел, я помню тоже. Группа (неразборчиво), гран-при которая взяла...

Т.Т. — Да-да, вот этот кайф, к сожалению, он остался только в памяти. Вот, я, конечно, понимаю, что, возможно, руководители там, продюсеры этого конкурса, в угоду там, не знаю, какой-то коммерции, взяли, акцент передвинули на вот этих вот третьесортных уставших западных звёзд, и вот эта изюминка, она пропала, и все, что сейчас происходит, тот же «Silk Way Star», ещё какие-то фестивали, мне кажется, это вот отголосок. Даже не отголосок, а люди пытаются как-то вот...

П.Ю. — Ну это же здорово.

Т.Т. — Ну это здорово, но почему бы не сделать...

П.Ю. — Почему бы не сделать заново?

Т.Т. — Да, почему бы не провести?

П.Ю. — (неразборчиво)

Т.Т. — Самый главный вопрос: кто должен этим заниматься, государство, или, я не знаю, это вот правительство наших азиатских стран должны сказать: «Ребята, давайте наладим вот этот вот культурный обмен. Давайте организуем какой-то конкурс, который будет,  может быть, там: бороздить. В этом году, например, в Алмате, а завтра в Душанбе, ну, следующий год, и так далее. Мы ведь от этого действительно страдаем.

П.Ю. — Вообще, для творческих людей это очень сложный момент: нет выхода. Нет такого зеленого творческого цвета, и вот этого пути, творческого, по которому мы привыкли идти все вместе, рука об руку. На пример,  помню, в 90-м году я три раза была на «Голос Азии», тогда ещё была молодая, когда увидела всех профессионалов, у мен немножко такой мандраж был. Но, в любом случае, я поняла одну вещь: как бы там ни было, каждый человек — самородок, и каждый человек индивидуален. И если ты взялся за это, то не надо бояться ничего, просто надо идти и нести свою культуру, потому что каждый человек индивидуален. И я прошла в финал, несколько раз была финалистом, из-за своего низкого тембра, резкого голоса, даже вот были из Германии гости, они писали в своих очерках, что у Парвин Юсуфи очень интересный, красивый тембр. «Он», что-то ещё там напишут, «он», «он». В принципе, это было бы здорово, если бы восстановили, потому что все братские республики, которые страны СНГ в данный момент,  думаю, что все согласятся, и было бы здорово, если бы восстановили «Голос Азии». Нас объединяло бы заново, давало бы такую энергетику мощнейшую. Допустим, я помню группу «Карс» из Ташкента, из Узбекистана, пели. Вою эту узбекскую песню, ее пели и казахи, и туркмены, и японцы, и китайцы, и кто только не пел! Даже все те, у кого язык не поворачивался, пели, и индусы. Это же здорово. Когда все поют на одном языке.

Т.Т. — Ну вообще, абсолютно согласен с тем,  то мы сейчас каждый закрылись в своих границах, сами варимся в своём соку, а мы от этого все теряем. Потому что потенциал именно азиатской культуры, он настолько глубокий...

П.Ю. — Очень. У нас столько много направлений.

Т.Т. — Да! И самое главное, даже вот, джаз в твоём исполнении, вроде казалось, джаз, но он настолько такой колоритный, такой колорит вообще. И я помню, два года назад, когда мы как раз после сидели там на банкете, когда ты пела, это было нечто. Я потом (неразборчиво) благодарю, говорю: «Слушай, хорошо, что ты меня взял на эту посиделку!». В этот раз ты приехала с концертами?

П.Ю. — С концертами. У нас два концерта, два выступления, завтра будет первый концерт, джазовый. Я буду выступать в МузКафе, мне уже полюбилось это кафе, я один раз там уже выступала, кстати, в позапрошлом году, 12 ноября. Был полный аншлаг, был полный зал. Я тогда была здесь одна, как раз на «Silk Way Star», вот, думаю, приятное с полезным вместе совместить. И организовали мне творческий вечер как бы, концерт. Пришли друзья, знакомые, земляки, просто пришли люди, посетители. Я пела под минусовку, я поставила свой ноутбук, у меня там куча минусовок, джазовые всякие там. Я пела и джаз, я пела и этнику, я пела и акапеллы. В принципе, на тот момент у меня было такое состояние, я не обделила ни одного посетителя в тот день своим вниманием. И настолько мы все дышали единым воздухом, был контакт со зрителем, а это очень важно для каждого певца, для каждого творческого человека. Нельзя вот так приходить отдельно, отдел и ушёл, зритель пошёл там, отсидел и ушёл. Нет, должен быть контакт, обязательно. Без этого никак.

Т.Т. — В этот раз будет живое сопровождение?

П.Ю. — Естественно. В этот раз будет ещё лучше! Мы же идём вперёд. В этот раз будут музыканты, прекрасной, шикарный исполнительницы казахской, (неразборчиво). Представляешь, что будет? Я только что пришла с репетиции, честно говоря, я до сих пор под впечатлением, у меня слов нет. Даже самое сложное произведение, вот в течение часа... Сначала мне дали полтора часа на репетицию, я подумала: «Как мало! Что я сделаю за эти полтора часа?». Но когда я с ними столкнулась, как-то у нас за этот период появилась музыкальная телепатия. И я написала репертуар, какие тональности, ну где там разобрались, где, как, что. И там было много, ну не много, но пару тем сложно было, и вот я уже не решилась, думаю, ладно. Вчера, кстати, вот тоже был (неразборчиво), и мы пошли вот с (неразборчиво), пошли посмотреть. И, оказывается, там кто захочет может спеть.

Т.Т. — И ты вышла?

П.Ю. — Естественно, как я могла не выйти? И я потом написала на листочке песни, тональности и передала пианисту. Он так посмотрел: «Хорошо, хорошо», потом вызвал меня на сцену. Ну я вышла, стала петь. Просто, честно говоря, мне очень понравилось, как играли музыканты, я была в восторге. И давно уже я соскучилась по такой музыке, по такому кайфу. Живьём играют, это же здорово. Вообще, мы за живой звук!

Т.Т. — Долой фонограмму.

П.Ю. — И сегодня мне повезло ещё раз. Вот на репетицию пошла, второй день, у меня уже эйфория такая.

Т.Т. — Ну супер. Хорошо, завтра джазовый концерт?

П.Ю. — Да. В 7:30 будет джазовый концерт, будет петь (неразборчиво), буду петь я.

Т.Т. — Обязательно приходите! Вот все, кто...

П.Ю. — Да, приходите.

Т.Т. — Вообще, не знаю, можно ли их назвать «тусовки», когда встречаются фирмачи, фирмачи с большой буквы, это такой кайф...

П.Ю. — Дай Бог, чтобы наша буква была большая.

Т.Т. — У меня уже гусиная кожа, как говорится, от ожидания. А ещё же будет большой концерт?

П.Ю. — Да, будет большой концерт.

Т.Т. — Какого числа?

П.Ю. — 31 марта во Дворце Республики, в 19:00. Честно говоря, я хочу выразить свою благодарность организаторам этого концерта, потому что проводится в таком масштабе впервые мероприятие благотворительное, да. В помощь первого в Казахстане хосписа, в помощь онкобольным детям пойдёт. И каждый человек, который купит билет, не торгуясь,  просто возьмёт билет, как истинный патриот своей Родины, придет, возьмёт билет, он внесёт свой вклад в исцеление онкобольных детей. Я бы сказала, что чужих детей не бывает, мы, взрослые, мы, вообще, люди, мы должны стараться стремиться к добру, к свету, потому что это все, что после нас останется. И каждый человек, который приобретёт билет, вы принесёте в жизнь какого-нибудь ребёнка, онкобольного ребёнка, больше света в темном царстве. И вы поможете ребёнку исцелиться, потому что на сегодняшний день медикаменты очень дорогие, и не каждый может себе помочь. А вот в детском хосписе, там к детям очень относятся с любовью, стараются, помогают, и, в общем...

Т.Т. — А билеты где продаются, на Тикетоне или в кассах?

П.Ю. — И в кассах, и на Тикетоне, и, вот, наша коллега, (неразборчиво), которая работает в этой сфере, «Life and music», в этой организации, она организовала это все. И, честно говоря, я поразилась. Я увидела, насколько профессионально она пытается к этому подойти. Видеоряд готовит, готовит там, по райдеру все, что нужно для музыкантов, и ее отношение к этому. Ну, конечно же, всем этим движет любовь.

Т.Т. — Будет живой концерт?

П.Ю. — Да, да.

Т.Т. — Музыканты откуда?

П.Ю. — С Душанбе приедут музыканты. Вот ты представь, на сегодняшний день как говорят? Звонят и говорят: « Здравствуйте, я хочу, чтобы вы выступили на концерте». «Да, у меня группа живая». «А сколько вас человек?». «Пять». «Ой, не, не пойдёт, если вы приедете одна, или же хотя бы два музыканта с собой возьмёте». А тут целый бэнд приезжает. И все будет полностью живьём. Просто, это знаешь, не то что бы протест, а мы за живой звук. Действительно, впервые такое проводится, благотворительный такой концерт.

Т.Т. — Ну, я, честно говоря, сам удивлён, когда мы в прошлый раз встретились случайно...

П.Ю. — Случайностей не бывает.

Т.Т. — И оказывается, что концерт был во Дворце Республики, потому что многие наши организаторы привозят российских артистов из очень-очень, мега-мега известных, благодаря нашим каналам казахстанским. Они боятся не заполнить вот эти две 2 с половиной тысячи...

П.Ю. — Теперь понимаешь, какой (неразборчиво) у неё. Ну, и соотвественно, мы тоже встанем вместе, возьмёмся за руки, и скажем: «Казахстанцы, уважаемые друзья!».

Т.Т. — А кто ещё будет учавствовать?

П.Ю. — Из Таджикистана. Значит, я буду учавствовать, будет учавствовать Фирус Палаев, это наш певец этнический, у него очень красивый голос, очень шикарно будут звучать инструменты национальные. Просто, вот эти инструменты, когда они звучат, они какие-то нотки задевают души. Все, ты, может, не понимаешь язык, но настолько это трогает: созвучие слов, гармония, исполнение красивое тоже трогает, даже вот я знаю, насколько Казахстан любит таджикскую музыку. Я это в курсе, потому что в 91-м году, когда мы были на (неразборчиво), из Таджикистана было 5 групп, и из пяти групп 4 финалиста, одно первое место. Знаешь, что говорили ваши соотечественники? Они говорили: «Это не (неразборчиво), это не фестиваль, это фестиваль таджикской песни». Да, ну я сказала: «Спасибо за комплимент, конечно. Мне очень приятно». И будет у нас звезда наша таджикская, (неразборчиво), которую очень любят у нас. Не только у нас, за пределами Таджикистана. Она недавно в Америке давала концерт. В общем, востребованные певцы.

Т.Т. — Она в каком стиле поёт?

П.Ю. — Она поёт в лирическом таджикском стиле. Очень красивый стиль, очень красивые песни, за душу трогают, красивый голос.

Т.Т. — Надо пойти.

П.Ю. — Да, надо пойти. Будет костюмированное шоу. У нас есть такой очень знаменитый модельер, очень востребованный модельер, (неразборчиво), которого везде приглашают с его моделями. Он действительно очень креативный, известный модельер. Вот я сама с отруб на его работы и поражаюсь: как в человеке может быть столько идей? И именно в этническом стиле, вот это мне нравится. Он не бежит за европейской модой, а он создаёт что-то своё, в своём национальном стиле.

Т.Т. — Так правильно, мода отсюда и должна идти! У нас столько всего есть. А ещё кто-то участвует, да, из певцов? Последнюю фамилию ты сказала.

П.Ю. — Дамербек. Дамербек у нас тоже молодой, такой, довольно таки, на данный момент уже востребованный исполнитель. Конечно, он не так знаменит, как (неразборчиво), но в любом случае у него тоще прекрасный голос, интересные песни, где-то они в дуэте ещё споют. Так что, уважаемые телезрители, я приглашаю вас от души на этот концерт, и хочу сказать, что каждый человек, который купит билет, он внесёт свой вклад в исцеление онкобольных детей. Просто, насколько мне известно, вот этот первый хоспис в Казахстане, он свою деятельность реализует засветили пожертвований простых казахских граждан. Потому что, ну, я понимаю, что такие организации нудно поддёргивать конкретно, потому что ты не знаешь, что произойдёт через 5 минут, ты не застрахован в этой жизни. И дай Бог, конечно, всем вам здоровья. Я люблю Казахстан, я люблю казахов, я люблю Алматы. Вообще, всех алмаатинцев и казахстанцев, кто здесь живет, потому что с этим городом у меня связано много хороших, тёплых воспоминаний. Это кусочек моей юности. Вот как только я приехала, покуда мы решили какие-то нужные дела и вопросы, и вечером я позвонила подругам своим, это было Нашествие, да, я очень благлрн Богу за то, что у меня есть такие прекрасные друзья.

Т.Т. — По Арбату погуляли...

П.Ю. — Нет, мы, честно говоря, знаешь, когда есть хорошие друзья и когда ты с ними общаешься, это больше, чем Арбат. Нет, мы, конечно, погуляем по Арбату, но это настолько тебя заполняет, что тебе больше ничего не надо. Как будто ты все увидел.

Т.Т. — Сейчас вот действительно такое время, когда...

П.Ю. — Общение стало дефицитом.

Т.Т. — Вот эти вот внешние атрибуты какие-то... Едой нас не удивишь, одеждой не удивишь. Творчество и душа.

П.Ю. — Все таки чём-то можно удивить.

Т.Т. — Нет, это одно и то же.  Я не знаю, или это возраст. Хотя,  думаю, сейчас, как фраза из того фильма, про качающийся мир, вот в этом качающемся мире можно себя удержать только благодаря душевному состоянию. А это душевное состояние, это и есть мир с собой, искусство, музыка, стихи в конце концов. Просто ты мне рассказала про завтрашний концерт, и я действительно уже жду.

П.Ю. — Честно сказать, Темирлан, я хочу поблагодарить именно тех, кто создал это вот «Муз Кафе». Я поражена, насколько все грамотно, правильно сделано. В первую очередь нормальный, понимающий человек думает о звуке, если хочет, чтобы там играла живая команда. Он пытается сделать что-то там, чтобы звукопоглощаемость была нормальная, чтобы сцена была нормальная, думает о зрителе. На данный момент, если взять коммерческую сторону, людей, которых интересует как побольше заработать, они сна пос думают о красноте заведения, а о музыке вообще в конце. Получается, никакого звука нет там, как в банке, я не знаю, сцена никакая вообще.

Т.Т. — Ну потому что в Муз Кафе во главе угла его величество музыкант, артист.

П.Ю. — Я вот хочу выразить свою благодарность тому человеку, который организовал это Муз Кафе. Который вложил столько средств, которые не побоялся сделать и сделал. Это звук шикарнейший, и там рояль стоит, и барабаны стоят, там и звукорежиссёр нормальный, и аппарат шикарный. Все по честному, как должно быть.

Т.Т. — А в Таджикистане есть такая площадка?

П.Ю. — В принципе, у нас, может, раз-два и обчелся, но что-то такое есть.

Т.Т. — Ну вот мне интересно, чем сегодня дышат музыканты в Таджикистане. У вас тоже той-бизнес? Тоже вы зарабатываете только на корпоративах, на тоях?

П.Ю. — Мне кажется, музыканты всего мира дышат одним воздухом. Ну кроме тех, кто хорошо зарабатывает. В принципе, такое время пошло, когда вышла программа «Мелодин», с того момента. Раньше было много певцов и мало звёзд, а после той программы появилось много звёзд и мало певцов. И такая тенденция в каждой стране.

Т.Т. — Подожди, у вас тоже есть эти полчища групп, которые переливают зарубежные страны, или все таки в числе чистый материал?

А. Ю. — Я тебе скажу. Конечно, есть, увлекаются зарубежной эстрадой, не только эстрадой, джазом, блюзом, есть такие люди. Но это не оторвёшь, не выбросишь, это уже есть. Но есть те, кто занимаются этникой, этно-джаз играют, что-то где-то, лирику, фолк. Это у нас «Авеста», это (неразборчиво) играют там. У них этника идёт, очень красиво преподносят они все. «Авеста» играют джазовые вещи, этно-джаз, ну у них этника, очень интересно, красиво, вообще супер. И они наши друзья, мы дружим. (Неразборчиво), естественно, классика уже. Классический рок, это этнический рок, такой вот. Тоже лирика какая-то есть, но она настолько грамотно и вкусно преподноситесь, что (неразборчиво) это метр нашей эстрады, и он известен, слава Богу, чуть ли не по всему миру, и мы гордимся этим.

Т.Т. — Такой лидер.

П.Ю. — Да, ну я всех назвала уже.

Т.Т. — Когда я издавал журнал «Камертон» я брал у него интервью на телефон, около какой-то авиакассы, там ещё был фонтанчик, я помню. И буквально на диктофон я записал шикарное интервью. Я прям: «(Неразборчиво), уважаемый, я жду на программу, приезжай». Я знаю, что сын у него тут учится, работает.

П.Ю. — Сын, племянник, племянница. Наши, (неразборчиво)

Т.Т. — Вас там хоть как-то, не знаю, государство поддерживает? Или сейчас начнётся мат?

П.Ю. — Ты знаешь, в принципе, в первую очередь все идёт вперёд и у нас немного уклон на этнокультурный идёт. С одной стороны хорошо, что люди не забывают о своих корнях, но с другой стороны мы, может, немного советские, не него неправильные творческие люди, у которых там уклон к джазу, куда-то туда. Вот как в мультике было: 5 яиц снесла курица, все цыплята нормальные, а пятый весь такой на понтах. И вот у нас такой момент идёт. В принципе, у нас мир в Таджикистане, это уже счастьем когда ты можешь просто пройти по улице, не боясь, что что-то может случиться. Это во-первых. Во-вторых, у нас поводится джаз-фестиваль периодически. Я в этом году, к сожалению, не могу учавствовать, потому что я не нашла барабанщика себе. У нас барабанщиков раз-два и обчелся, и на джаз-фестивалях приходится одному барабанщику играть играть в двух группах. Мне бы выделили время...

Т.Т. — Самые богатые люди, барабанщики тогда?

П.Ю. — Ну дай Бог, дай Бог. Вообще, музыканты у нас, я думаю, не только у нас, музыканта что заземляет? Что не даёт ему парить творчески? Это быт. Когда даже самые талантливые люди, которые могут сумасшедше играть, или что о там такое навиртуозничать, их заземляет быт. Им нужно там привести в порядок дом, ремонт сделать. Как бы мы знаем, что такое быт. Я считаю, творческого человека нудно поддерживать, чтобы он вообще не знал, что такое быт. Чтобы он думал только о творчестве, о музыке, потому что мы несём культуру своей страны, мы представители своей страны, где бы мы ни были. Музыкантов нужно поддерживать. Чтоб как в саду цветы: если садовник не будет ухаживать за цветами, они завянут.

Т.Т. — Мой любимый вопрос: что у вас там с авторскими правами? Есть какие-то отчисления, авторские общества?

П.Ю. — Ну у нас были. У нас был союз композиторов, но сейчас тоже есть, просто у нас это как-то не особо активировано. В принципе, я могу пойти в Министерство Культуры, узнать там через кого-то, расписать все на ноты и заявить авторские права на свои произведения. Я это сделаю, дай Бог, когда немножко оторвусь от быта. Знаешь, все, что нельзя купить за деньги, модно купить за большие деньги. Все, что нельзя купить за большие деньги, можно купить за очень большие деньги. И так по возрастающей.

Т.Т. — А у вас были какие-то скандалы, юридические процессы бывают по поводу авторских прав? Ну я юрист, я не могу не спросить. Или таких скандалов не слышно? Договариваетесь?

П.Ю. — Ну честно говоря, может я как-то мимо ушей пропускала, я в этом соке не варюсь вообще.

Т.Т. — Ну ясно, окей. Ты же, получается, не автор? Ты исполняешь какие-то произведения?

П.Ю. — Почему, я и автор тоже. Я пишу песни. Хочешь, я поделюсь своими песнями, там через авторские права, на почту скину тебе.

Т.Т. — А вот последнее, я не знаю... Сейчас вот, в цифровое врем, формат альбомов как-то потерялся. Что у нас с новыми песнями, новыми композициями?

П.Ю. — В каком смысле «что»?

Т.Т. — Ну последние вот, я в последнее время не слышал, чтобы казахстанские музыканты выплакали какие-то альбомы. Потому что раньше вот, когда ещё были тарелочки, диски, выпустят диск, сделают презентацию...

П.Ю. — Разве такого нет сейчас?

Т.Т. — Нет, информационный повод, это сняли клип. И в лучшем случае, если сделали хороший концерт сольный.

П.Ю. — Насколько мне известно, возьмём хотя бы одну группу, которая мне очень понравилась, на «Silk Way Star», группа «Тура», она же играет этнику и очень красиво, разве у них альбома нет?

Т.Т.— Нет, может, альбом и есть, просто наверно, 1000 лет тому назад. У нас, к сожалению, сейчас раздолье той-бизнеса, и поэтому  даже те, у кого музыкальные каналы есть, они пропускают всякие (неразборчиво), которые поджевательные эти рефлексы двигаются. Музыки все равно нет на этих каналах. Потому что в подавляющем большинстве все слизано, куча скандалов, потому что YouTube блокирует периодически тот или иной клип, потому что они слизали все у румын, у братьев киргизов, наших соседей, даже какие-то фирменные вещи на казахском языке я слышал. У нас прям полчище команд, которые просто зарабатывают на перепёлках. Писать свою музыку сейчас...

П.Ю. — Это те, кто творчески не могут вдохновиться, своё сотворить. Вообще-то, я считаю, что каждый творческий человек должен иметь что-то своё, это во-первых. Во-вторых, ты говоришь, свадьбы и тои. Музыкант ходит на свадьбу, чтобы немножечко свой быт, как бы, разрешить. Да, для поддержки штанов. И он работает на свадьбах для того чтобы работать, работать творчески. Допустим, у меня вот так было: допустим, если какой-нибудь банкет или где-то я выступала, подзаработала, бежала на студию и что-то делала. Так и делается, когда нет финансовой поддержки со стороны какого-то мецената, который скажет: «На, возьми! Делай, пиши!»

Т.Т. — Это у нормальных музыкантов так.

П.Ю. — Ну я, например, так халтурю.

Т.Т. — Которые думают о творчестве своём, которые хотят выделяться, именно искусство.

П.Ю. — Ты знаешь, я тебе скажу, именно желание выделяться. Просто это часть тебя, твоя природа, ты хочешь что-то сделать, оставить после себя, ты работаешь. У меня, на пример, я года два назад, даже три назад, написала песню о Таджикистане. Я вдохновилась. И музыку, и слова, до точки, до запятой. Даже реп там кусочки. Дело не в этом. Это вдохновение. Это любовь к творчеству. Это ты черпаешь изнутри богатства. И я не скажу, что я там крутой композитор. Просто вдохновление. Я написала песню, я искала спонсоров, чтобы мне помогли записать. У пня был проект в голове, громадный. Но я нашла спонсора через 2 года, и им оказалась моя подруга, которую зовут Фарагиз. Она очень к моему творчеству относится с уважением. Я сказала: «Ты знаешь, я вообще какая-то лентяйка стала». Она говорит: «Ты не лентяйка. Это просто нет стимула». А потом, мотивация. Она говорит: «Если хочешь, я тебе помогу». И она помогла мне. Я пошла, занимала песню. Она заказала студию. Я каждого музыканта не обелила, хотя бы что-то я постаралась оплатить. У меня такой кайф. Когда я могу заплатить музыкантам, я кайфую.

Т.Т. — Конечно, они же работают.

П.Ю. — Конечно, работают!  Я даёшь частичку, кому-то подзаработать не на свадьбе, а на студии. Потом мы записали песню, там не только я пела. Там был 101 трек. Вводить 101 трек в Adobe Audition это вообще.

Т.Т. — А где тв дописывалась?

П.Ю. — В Душанбе. И мы записались. У меня есть младший племянник, моей сестренки сын, он очень хорошо поёт. Я когда услышала в первый раз как он поёт, надо же, у тебя талант. Потом был один такой концерт для детей, посвящённый Дню защиты детей, и надо было записать фонограмму, дети, они могут испугаться на сцене и не спеть. Я должна была работать с ним, как выйти на сцену, как поклониться. Если честно, мне было так нелегко, но и в то же время смешно. Я говорю: «Ты вот так выходишь на сцену. Улыбаешься зрителю. Машешь. Кланяешься». Как он это сделал... Я так смеялась, говорю: «Разве можно так зрителю показывать? Такое недовольство свое». Но в итоге он нормально выступил, вышел. И они начинают потом другие звёзды тоже, и наша Тахмина Рамазанова со своей группой (неразборчиво), она преподаёт детям, учит детей вокалу. И я думаю, неплохо получилось. Ну там есть какие-то недоработки, это все можно потом переделать. Но в итоге получился неплохой проект. И эта песня сейчас в Ютубе есть, называется «Таджикистан». В принципе, у нас так и идёт. Если я что-то где-то подзаработаю на каких-то мероприятиях, я это обязательно вкладываю в творчество. Потому что, ну если нет возможности, нет человека, я ж не буду ходить трясти людей, говорить: «Дайте что нибудь, я песню запишу».  Есть же достоинство у людей.

Т.Т. — Ты селя больше позиционируешь больше как джазовая певица?

П.Ю. — Просто как певица.

Т.Т. — Просто Парвин Юсуфи? Пою, что хочу?

П.Ю. — Да, я очень люблю джаз. Чувствую себя, как рыба в воде. Люблю джаз. У меня джазовый голос, низкий тембр. Я когда варю, я звукорежиссёру говорю: «Пожалуйста, низа прибери, а то у меня своих низов 2 киловатт». Они потом смеются. Ну и я не скажу, что я настолько разбираюсь, потому что сегодня я играла на репетиции с такими музыкантами, которые на лету все подбирают. Это мечта любого певца. Но я просто люблю это. Это дело — это часть меня. А так, что эти заморочки, это объяснять там, прописывать — нет. Я просто это люблю и это желаю. Джаз, лирика, восток, что-то там русское, что-то такое. Накатит такая волна, как бы, народной песни...

Т.Т. — Последствия Советского союза.

П.Ю. — Ну понимаешь, я этому рада. Я наоборот, это даже здорово, что есть такие хорошие последствия. Я не люблю смотреть в замочную скважину, я люблю смотреть так. В творчестве человек должен так.

Т.Т. — Ну мы все выросли и родились в большой стране, у которой были свои ценности, своя душа...

П.Ю. — Она осталась вот здесь.

Т.Т. — Конечно, она осталась. Даже то, что мы с тобой разговариваем на русском языке, это зык, который нас объединяет, мы друг друга понимаем.

П.Ю. — Я люблю этот язык.

Т.Т. — Я вон утром проснулся, не вышел из дома, пока стихи не написал. Выложил там, в Фейсбуке лайки собрал.

П.Ю. — Супер, загляну.

Т.Т. — Поэтому, без культуры никуда, без музыки. И действительно очень хорошо, что музыка — язык, который понимают все. Который вот здесь что-то есть: у которых щемит что-то, это классно, что приезжаешь.

П.Ю. — Это классно, что меня приглашают. Хочешь узнать о культуре, хочешь узнать о нации — посмотри на нее, обрати внимание на культуру, тогда ты все поймёшь. Мы люди восточные, тем более.

Т.Т. — Мне очень нравится, я ещё два года назад заметил, насколько ты действительно очень четко выражаешь свои мысли. Мне понравилась твоя версия по поводу, что за каждым настоящим мужчиной стоит великая женщина.

П.Ю. — Настоящая женщина. За каждой настоящей женщиной стоит предательство мужчины.

Т.Т. — Я просто долгое время задумывался, откуда вы такие сильные появляетесь, что потом вас невозможно расколдовать. Из-за того, что предательство было глубокое?

П.Ю. — Понимаешь, Темирлан, женщина — она Богиня, это целая вселенная. А когда женщина знает себе цену, уважает себя, когда она сознательно растёт. Женщина должны быть опорой для мужчины, подругой, поддержкой.

Т.Т. — Духовной опорой?

П.Ю. — Конечно, духовной. А ты что, хочешь физической? Тебя просто не каждый выдержит там.

Т.Т. — Многие женщины воспринимают так все. Типа все,  развелась, я теперь сама себе кузнец и она там и в спортзал ходит, и накачивает.

П.Ю. — Нет, это какой-то момент у женщины. Просто ее депрессивное состояние должно же через что-то пролиться. Потому что негативная энергетика когда сидит внутри человека, она приносит ему вред. На пример, мы сегодня говорили про онкобольных детей, вообще про людей. Что такое онкология? Онкология — это стрессы, ненависть, обида, страх, непринятия, нелюбовь. Это все негативные эмоции, особенно ненависть и непрочтенная обида. Чего боится онкология? Позитива. Онтология боится любви, добра. Все позитивные эмоции, которые есть. Это негативная энергетика, которая осталась внутри. Почему раньше говорили: «Поплачь — легче станет»? Это не просто так. На самом деле, слезы — они вместе с негативом, который внутри тебя, выходит. И тебе становится легче. Вообще, что такое мысль? Мысль — это энергия, котора имеет определенный магнетизм. И если ты постоянно думаешь негативно, то, естественно, эта энергия негативная будет притягивать все негативное в твою жизнь. Онкология — это и есть негативная энергия, которая застряла внутри тебя. Которую ты не выпустил. Надо прощать. Как бы ни было в жизни, нужно прощать. Да, бывают моменты не сразу ты можешь простить, позлишься там, но это нудно, чтобы выплеснулась энергетика, нудно прощать.

Т.Т. — Да здравствует караоке.

П.Ю. — Прощение — ключ ко всему.

Т.Т. — Согласен. Но прощать может только человек, который может себя любить. Потому что это очень сложно, полюбить себя. Если ты не можешь любить себя, ты не можешь любить других.

П.Ю. — Это я приветствую. Но есть ещё момент. Если ты любишь Бога, ты простишь. Я думаю, каждый человек должен любить себя нормальной здоровой любовью. И когда человек себя любит, он не будет причинять боль другому человеку, потому что он будет знать, как это больно. Он не будет делать что-то плохое против кого-то, потому что будет знать, как это неправильно. И если он будет любить Бога.

Т.Т. — Твои родители — творческие люди?

П.Ю. — Мама — да. У меня вообще эта стезя творческая идёт от самаркандской ветки. У мен 25 процентов самаркандской крови есть.

Т.Т. — И мама, в смысле...

П.Ю. — Она в своё время пела. Она в музыкальном училище училась. Но когда она вышла замуж за моего отца, она была очень молотая, и, естественно, гастролировала по квартире. Из зала в комнату. Но интересный факт есть — мне было 3 года, когда мы с мамой пели русские народные песни, я пела вторым голосом. Сейчас взрослому человеку скажи вторым голосом спеть, он начинает, на твой переходит. Или же иногда слышишь кого-то, кто поёт, думаешь «Ух ты, ты второй голос ведёшь, молодей. Ну ка спой!» А он, оказывается, просто в такой тональности поёт.

Т.Т. — И мама благословилась тебя на то,  тоби ты стала певицей?

П.Ю. — Ты знаешь, моя семья всегда меня поддерживала, где бы я ни была, что бы я ни делала. Она одно время, был момент, когда мы на Голос Азии приехали с мамой. Просто была в таком восторге. И я бы сказала так у меня отец работал в институте, был преподавателем, когда-то работал в КГБ, был офицером, так что осторожней со мной. И он тоже поддерживал меня. Не сразу, правда, но увидел, что у меня есть талант, были любимые песни. Из репертуара (неразборчиво) я пела, он очень любил эти песни. Он меня поддерживал. А потом у нас пела мама в семье и, естественно, я. И поехало, пошло. Были моменты, когда мне пытались запретить. Первое время отец там сопротивлялся. Ну и я такие угрозы.

Т.Т. — Из тебя кого хотели сделать?

П.Ю. — Я не знаю. Просто у нас же женщина восточный, и когда у тебя есть трат, отец, они переживают за тебя. Это любовь твоих близких, особенно мужчин, она сказывается таким вот макаром. Они хотят, чтобы ты достойно жила, чтобы ты вышла замуж, жида в семье. Любой отец этого хочет. И были угрозы в сторону: «Я это не брошу! Я буду петь! Не дадите петь — все! Я не знаю, что с собой сделаю». А потом я стала работать на студии в Байкале, потом меня пригласили на голос Азии. Я тогда ещё толком, да, был голос, но нудно было работать над собой. Я боялась выходить на большую сцену, пыталась перебороть свой страх. Ну и естественно, когда человек боится сцены, из 100% успеха 70 улетучивается. И остаётся 30%. Как мы себе вредим. И сейчас я могу выйти в зал, гулять, смотреть людям в глаза. Мне нужно видеть глаза зрителя.

Т.Т. — Я считаю артистов, которые на сцене выступают, наверно, самими счастливыми людьми. Такая энергетика идёт из зала.

П.Ю. — Обмен энергиями идёт.

Т.Т. — Потому что в жизни мы закрыты, мы двигаемся, боимся, сами себя уничтожаем, унижаем: «Я вот это не могу, я то не могу». А нам нужна поддержка близких людей, которые бы не говорили тебе: «Чем ты занимаешься? Какая песня? Какая юриспруденция?». Творческий человек вышел на сцену. Я вот 3 года назад, творческий вечер, я 3 часа специально затягивал концерт, чтобы просто сидеть и кайфовать от этой любви, которая шла от зрителя.

П.Ю. — Значит ты ее дал зрителю. Получил, что отдал. Что ты отдашь этой вселенной, то и получишь.

Т.Т. — Согласен. И в этом плане вообще творческие люди, их просто надо беречь.

П.Ю. — Ты правильно заметил. У каждого творческого человека, который выходит на сцену, должна быть позитивная энергетика, огромнейшая. Если этого не будет, его зритель не примет. Это должно идти. Просачиваться любовь.

Т.Т. — Ты должен быть солнцем.

П.Ю. — Да, солнцем! У меня был такой момент, когда меня попросил знакомый коллега выступить на концерте, и я спела всего две песни. Я не знаю, я привыкла работать живьём, но иногда работаем под минус. Я вышла в зал, как всегда, две песни всего спела. Естественно ,зритель меня хорошо принял. Как только вышла за кулисы, меня как будто выжали, как лимон. Обычно я не пью энергетические напитки, но в тот день мне пришлось выпить, чтобы поддержать себя. Энергетику поглотил зал, я отдала. Вроде бы обратка была, улыбки, аплодисменты, но они больше поглотили. Это, конечно, здорово, когда зритель принимает, что ты даёшь. Есть же те, которые не принимают. Хотя мне до них дела нет. Так что вот, такие моменты.

Т.Т. — Вот, друзья, какие душевные люди у меня в студии.

П.Ю. — Душистые люди, как один сказал, которых плохо русский язык знает. Он меня узнал и говорит: «Ой, вы артистка, да, вы певица? Я так люблю душистые песни». Ну я поняла, что это душевные песни.

Т.Т. — Душистые, от них же духом пахнет, ароматом. Такие вот у меня гости.

П.Ю. — Такие вот у нас ведущие.

Т.Т. — 101-ый человек Камертон в моей студии, студии  Радио Медиа Метрикс, целая заслуженная артистка Таджикистана, лауреат конкурса, у которой завтра вечером будет концерт. Приходите, ведь Муз Кафе, это уже такое наколенное место, где приходит даже сам там, уже ни сколько музыкант, а зритель. Человек, который может придти на такую площадку, чтобы послушать музыку с большой буквы. Приходите завтра и приходите обязательно 31-го. Это большое дело, хоспис для онкобольных детей. Возглавляет его, по моему, Нагима Плохих.

П.Ю. — Да, это женщина казашка, которая сама прошла через это и старается помочь всем онкобольным. Я вот хочу в конце передачи сказать ещё: дорогие казахстанцы, земляки. Я сама через этот момент в жизни прошла и поняла, что нужно просто радоваться жизни и идти вперёд. Любить и творить. С Божьей помощью мы живём, любим и творим. Приходите на концерт. Мы будем ждать вас, будем петь для вас. Думаем, что наши песни ещё долго будут греть ваше сердце. Э

Т.Т. — Давайте действительно творить добро, потому что зла и без того хватает.

П.Ю. — Это все, что останется после нас — добро.

Т.Т. — Такой был 101-ый Камертон. Программу которого можно и нудно смотреть на сайте radiomm.kz или нашем любимом Ютуб канале. С вами была Парвин Юсуфи и я, Темирлан Толегенов. До свидания!