Диалоги с Маратом Шибутовым: Хотят ли китайские инвесторы прийти в Казахстан?

М.Ш. – Здравствуйте, сегодня наша тема посвящена казахстанско-китайскому сотрудничеству. У нас вторая передача по этой теме и конечно с нами в студии наш уважаемый гость, китаевед, руководитель центра по изучению Китая Адиль Каукенов (А.К.).

А.К. – Здравствуйте уважаемые зрители и, конечно же радиослушатели, рад всех приветствовать в сегодняшнем нашем эфире.

М.Ш. – Как всегда любую передачу про Китай мы начинаем обычно с паники. С паники, ксенофобии и слухов. Как известно, Агентство Синьхуа дало одну тему – новость, что одна эксперт из Университета Фудань сказала, что Китай может создать зерновой коридор на территории Казахстана и Центральной Азии и там выращивать огромное количество зерна – 225 миллионов тонн, экспортировать 160 миллионов. Всех накормят – и Китай, и Африку и так далее. И, конечно же, эту тему сначала подхватили наши российские друзья – нет, не казахстанские, именно российские из Независимой Газеты – снабдили ее своими комментариями. Тут же наши СМИ это подхватили и с этими комментариями пустили в нашу сферу. И, разумеется, это привело к очередному всплеску ксенофобии и синофобии. А теперь, Адиль, расскажи нам, как все было на самом деле.

А.К. – В общем, очень хорошая, конечно же, от тебя картинка – заставка вот этих событий. И вот здесь очень важный момент, начнем с чего? Во-первых, эксперт, мнение которого опубликовало уважаемое Агентство Синьхуа – это эксперт из университетской, академической среды, из Университета Фудань, это докторантка из центра по исследованию как-раз-таки постсоветского пространства. Очень важный момент, что из академической, что это по-сути человек, который работает в университете.

М.Ш. – Это не чиновник, не бизнесмен.

А.К. – Это не чиновник, не госслужащий, то есть это неофициальный рупор. Фуданьский университет - это такой один из передовых университетов, это надо отметить, в котором очень высока академическая свобода – там, где люди обсуждают самые разные точки зрения, разные взгляды. Начнем с этого. Второй момент самый важный, когда вот эта вся мысль из Синьхуа перетекла в российские издания. Если вы посмотрите первые комментарии в российских СМИ, самая главная была мысль о том, что Казахстан будет конкурировать и даже перебьет российские поставки на мировой рынок, понимаете? То есть какой-то очень интересный момент – то есть российские наши друзья и партнеры запереживали не о китайской экспансии, они запереживали, что казахстанское зерно станет по количеству и качеству больше чем российское предложение и, российское, соответственно зерно, во-первых, понятно, что при таких валовых объемах оно упадет в цене, а во-вторых, что они потеряют такой перспективный рынок как китайский, продовольственный.

М.Ш. – Как минимум, а еще и Пакистан, скорее всего.

А.К. – И не только. Там смотрите – Индия.

М.Ш. – Иран.

А.К. – Полтора миллиарда – Китай, около двухсот миллионов – Пакистан, миллиард – Индия и так далее. То есть мы видим, что большая часть человечества сосредоточена в этих направлениях, причем у нас просто не проложена туда логистика. Мы привыкли ориентироваться на европейский, достаточно сытый и насыщенный рынок.

М.Ш. – И средиземноморский.

А.К. – Да. И вот тут смотрите, здесь дальше подводка, что там-то – заметьте, что все комментарии были, например, экспертные «да нет, это невозможно, потому что в Казахстане аридный климат… то, се, вообще попробуйте вырастить в перепадах температуры от минус сорока до плюс сорока», то есть вот в каком ключе начали комментировать российские издания – в том плане, что насколько Казахстан сможет конкурировать с Россией. И оттуда, соответственно, несколько странным выглядит вообще, что вывалившаяся здесь волна ксенофобии, ну понятно, она традиционная в Казахстане, опять же понятно, что никто не призывает быть каким-то доверчивым ягненком на мировой арене, но вопрос в том, что мы должны видеть вот эту логику. Где-то из академической среды высказывается идея, причем смотрите, какая это идея была опять же, всегда интересно посмотреть на начало, идея эта была такая, что предлагала аспирантка? Это же аспирантка предлагала – давайте называть все своими именами. Аспирантка что предлагала? Она, исходя из возможности, говорит, развить отношения с Казахстаном. Но, говорит, вот они поставляют зерно, в частности. Казахстан вел долгую, помните, политику…

М.Ш. – Чудовищную.

А.К. – Из ряда переговоров только на уровне глав правительств удалось продавить, чтобы Китай, наконец, сертифицировал наше зерно, и чтобы мы его начали продавать.

М.Ш. – Да, Масимов только добился. Спустя почти десять лет переговоров или даже больше.

А.К. – Десять лет переговоров практически было потрачено на то, чтобы получить наконец эту несчастную квоту. Больше того, сейчас-то наоборот бизнесмены продолжают жаловаться – лицензирование есть, принимать не могут по китайскому законодательству – только компании, у которых есть квота.

М.Ш. – Стой, подожди, маленькая ремарка. В Китае очень простая вещь – вот у них есть внутренняя квота на пшеницу, я посмотрел. У них пошлина, по-моему, 4%, если в рамках  квоты, а сверх квоты, если ты пшеницу поставляешь, ты платишь 65% ее стоимости. Вот такая пошлина, чудовищная. То есть ты сразу становишься неконкурентоспособным. Выше квоты смысла покупать нет. Там главное вместиться в эту квоту. И тут мы, получается…

А.К. – Да, посмотри, там даже идея какая – сейчас мы можем продавать, наши компании могут продавать только тем китайским компаниям, у которых эта квота есть. Если у него нет квоты – он не может купить. Он, более того, получит такие штрафы и пошлины, что он потом не сможет продать – там наценка будет чудовищная. По сути, это идея была как раз в рамках казахстанского дискурса. О том, что Казахстан лоббирует, чтобы Китай снял с нас вообще все какие возможно квоты, по возможности минимизировать лицензии, убрать самую главную препону по упаковке – чтобы приняли они казахстанский стандарт, потому, что они очень часто разворачивают, потому что…

М.Ш. – Да, из-за того, что не в мешках, не в специальных багах.

А.К. – В общем, для тех людей, которые в Казахстане занимаются зерном и которые в теме, понятно, что как раз таки это они несут вот эти предложения, чтобы правительство лоббировало, включая в китайских СМИ, вот эту идею – снимайте пошлины перед казахстанским зерном. Причем, идея то какова – китайский рынок, он же нуждается в продовольствии, и тут получает казахстанское экологически чистое зерно, причем, сколько бы мы не произвели, мы все можем отправить. Если бы не мешали квоты. Дело в том, что как у нас вообще, когда произносят «Китай» – мгновенная китаефобия. Я даже сейчас подозреваю, мы вот сейчас с тобой рассуждаем, и уже возможно там, в комментариях идет шквал какой-то ненависти, хотя, казалось бы, да? Поэтому не очень-то понятно, в чем возмущение многочисленных диванных комментаторов. Почему? Потому что мы сами хотим продавать зерно в Китай. Мы сами хотим быть мировым хабом по производству, транспортировке и продаже зерна.

М.Ш. – Мы все время плачемся про судьбу нашего аула, который сидит без денег, да?

А.К. – Да! Мы хотим туда, в агросектор, инвестиции. Наши вот бизнесмены – ко мне много обращается бизнесменов, причем, кстати говоря, из агросектора – они наоборот же говорят: «Лоббируйте на уровне правительства и СМИ, чтобы, например, перестали китайские компании при инвестировании в Казахстан требовать государственные гарантии». Предпринимательство не должно иметь государственные гарантии – это мешает же, потому что эту государственную гарантию, чтобы государство что-то гарантировало, это знаете очень сложно получить. Только огромные агрохолдинги могут, а средние бизнесмены и даже крупные не может их получить. Поэтому наоборот, кто работает на земле, с зерном, он хочет наоборот туда в Китай отправлять. И он хочет, чтобы это все сняли. И он как раз таки не пишет ничего такого – он не возмущается.

Там, какая единственно была проблема со всем этим? Надо быть справедливым – проблема была в том, что подача была и перевод – он прошел все равно через российское сито, и получилась подача алармистская. Оттуда – Китай хочет здесь создать. А идея, то была какая? Казахстан хочет стать мировым зерновым хабом – почему бы нам не посотрудничать, инвестирования, отправка и прочее. То есть идея – вот такая.

М.Ш. – То есть смотри, мы видим то, что наши СМИ настолько тупые, что не могут взять то, что написано на русском языке на Синьхуа, на Жэньминь Жибао, на еще куче китайских ресурсов – там все написано не на китайском. Они могут это ни взять, ни прочитать, ни проверить. Зато они могут взять искаженную российскую статью, которая против Казахстана и ее запостить у себя, да? То есть это, вот именно что никакого кремлевского влияния – его нет. Просто наши тупые. Они сами вместо того, чтобы это просто самим брать из источников, они берут с России, сами это хавают. Лишь бы был упомянут Казахстан, они все это к нам вбрасывают, не думая о том, как оно пойдет. Они знают одно – вот любое мнение иностранцев о Казахстане и упоминание, оно собирает всегда много лайков.

А.К. – Просмотров.

М.Ш. – Просмотров, да.

А.К. – Я избегу таких резких оценок, которые позволяешь себе ты. Но я скажу в каком ключе – есть налицо, конечно же, проблема депрофессионализации и дилетантизма. Сколько мы знаем людей в редакциях, которые разбираются в Китае, владеют китайским языком? У нас профессия журналист-международник, по сути, деградировала и исчезла.

М.Ш. – Исчезла, как и обозреватель.

А.К. – Как и международные обозреватели, по сути ее нет. Поэтому, понятно, что человек не владеет дискурсом, ему трудно взять с китайских, даже с английских источников, и он просто берет там с российских. Получается, взял статью у прямого конкурента – Россия крупнейший поставщик зерна, понятно, что в российских изданиях к этому всему относятся агрессивно и с неприятием, ну понятно.

М.Ш. – Конечно, им 37 миллионов тонн надо продать зерна.

А.К. – А тут целые планы, потому что там будет значительно больше, вдвое больше их поставок.

М.Ш. – В четыре – 160 миллионов.

А.К. – В четыре – 160 миллионов. То есть понятно – там градус сразу обрубать, мешать там и прочее, ставить палки.

М.Ш. – Ну, разумеется.

А.К. – Логика российского издания была понятна, а нам в рамках российских интересов -  но зачем наши СМИ подают это в таком ключе?

М.Ш. – Точно таком же.

А.К. – Абсолютно, да. То есть не совсем ясно.

М.Ш. – Абсолютно российском.

А.К. – Я не совсем понимаю, что плохого в том, что, если Казахстан будет мировым, крупнейшим мировым производителем зерна. Естественно, если это будет все производится казахстанскими руками и казахстанскими рабочим, то есть казахстанскими фермерами на высокотехнологических комбайнах, что в наш агросектор войдут миллиарды долларов и что наш, наконец, аул – там жизнь расцветет. Я лично – за! А самое смешное, самое главное, что все это шкура неубитого медведя – мы обсуждаем слова действительно оторванного от жизни…

М.Ш. – Аспирантки.

А.К. – Я, при всем моем уважении к ее академической свободе, увы, эти планы, мягко говоря, смешные, потому что тяжело реализуемы. Если бы мы могли производить свыше ста миллионов тонн и прочее.

М.Ш. –  Мы в жизни никогда даже тридцать миллионов тонн не производили зерна.

А.К. – Да, потом опять-же там проблема доставки. У нас помните, когда были рекордные урожаи, элеваторы были завалены.

М.Ш. – 27 миллионов тонн. У нас мощность элеваторов, я считал как-то, в районе 12-15 миллионов тонн всего.

А.К. – Да, и там же помните там, сколько сгнило, сколько мы не могли отправить. Как опять же там те же россияне не давали порты, отправить там.

М.Ш. – Вагоны.

А.К. – Забито было. В общем, все это возможно не только из-за того что мало произвести там даже сорок миллионов тонн – это чудовищная цифра – мало ее произвести, еще надо обеспечить логистику, которую у нас никто не развивает особо, надо обеспечить сохранность.

Элеваторы половина разрушенные, вы же видели на капчагайской трассе вон элеваторы, такое ощущение, знаете, как будто постапокалиптический пейзаж. В общем, много шума из ничего. То есть хотелось бы, чтобы там были, хотя бы меморандум может какой-то подписан, или не меморандум там кто-то может.  МИД бы сказал или кто-то серьезный там, приближенный к верховным политическим кругам -  есть в Китае такие имена. А здесь – просто аспирант из Фуданьского университета высказала свою точку зрения, как она видит Казахстан – великой могучей зерновой державой. У нас все по привычке обиделись, россияне там испугались, все потопили и, в общем, в итоге мы с тобой вдвоем сидим и обсуждаем вообще непонятно что. И привет, конечно же, нашим СМИ.

М.Ш. – Да, привет нашим СМИ, которые вот именно в погоне за лайками и комментами занимаются прямой дезинформацией и, получается, нагнетают и портят казахстанско-китайские отношения.

А.К. – Согласен.

М.Ш. – Снова казахстанско-китайские отношения мы еще раз упомянем – вот я посмотрел инвестиции, у нас было самое большое количество где-то в 2010-2011гг. – 2,4 и 2,7 миллиарда долларов в год в нас вкладывали. В прошлом году за девять месяцев было всего 623 миллиона, в 2015 – 400 миллионов. Максимум, сколько мы в прошлом году получили – в районе 900 миллионов долларов. То есть волна китаефобии почему-то поднялась тогда, когда вот из этого пика – в среднем 2,5 миллиарда, у китайцев упали в пять раз инвестиции в Казахстан. То есть медийное, так скажем, отображение сотрудничества, и реальное сотрудничество вообще никак не совпадают, да, получается?

А.К. – Ну, я здесь, наверное, скажу следующую точку зрения – у нас вот это все, немножко, разорвано, да?

М.Ш. – Да.

А.К. – То есть, если например, в силу знания русского языка, русскоязычного пространства, силы русскоязычных СМИ понятно, что здесь мы где-то к ним близко,  идем где-то местами даже чересчур синхронно. То если мы говорим о казахстанско-китайских отношениях, то там медиа и собственно сотрудничество – экономическое, политическое, даже культурное и медиа идут все в разных шагах.

М.Ш. – Причем китайские СМИ -  они казахскоязычные и русскоязычные.

А.К. – Да, но они просто, там видишь ли, там тоже у них беда – они не очень понимают как вещать надо на нас, так, чтобы мы их понимали, даже когда они пишут статьи на русском языке их тяжело, честно сказать, читать, потому что они не очень понимают наш метод, так скажем, потребления информации. Нашу культуру потребления информации.

М.Ш. – Все равно же можно переделать. Прочитать то можно – на русском же написано все, а на казахском вещает телевидение.

А.К. – Да, можно, но пока нет такой возможности. Вот мы должны же исходить из реальных факторов, ну вот так. Второй момент – наши медиа – они же не всегда коррелируют свои шаги с тем, что происходит на Земле. Вот я, когда происходят круглые столы, очень интересная происходит ситуация, когда на круглые столы идут и предприниматели, и медиа эксперты, и просто эксперты. Если эксперты, которые занимаются геополитикой и представители журналистики, они в основном в рамках алармизма, китаефобии, вот таких вещей задают вопросы, то на предпринимателя, которые очень часто в первый раз попадают вот в такую тусовку, у него прямо шок: «Что вы такое говорите?!». То есть сейчас же у нас волна, какая – понятно, что китайцы одни из ведущих инвесторов по миру и бизнесмены это понимают. Больше всего к нам заявок поступает  – помогите найти китайского инвестора.

М.Ш. – Вот с этого вопроса, Адиль, со своим China-центром, ты давай расскажи нам, в чем сложности и проблемы найти китайского инвестора и завязать отношения с китайским бизнесом. Причем, в нашу пользу, конечно же.

А.К. – Здесь видите, какая проблема тоже вот с этими инвестициями из Китая – есть такая штука, что в какой-то момент, особенно это опять же пошло из российских СМИ, там у них, когда санкции-не-санкции, когда началось, у них был момент такой эйфории – получить китайские инвестиции это вот такой вот, как манна небесная, знаете, на головы падает, только бери руками и хватай. Но, понятное дело, что это не так. Здесь есть вообще такая штука, что о самой-то России на самом деле в Китае знают мало и относятся к ней очень настороженно. Почему? Потому что там был большой элемент тех, кто прогорел в России, помните там Черкизон, да?

М.Ш. – Да – сто тысяч предпринимателей сразу – фьють…

А.К. – Вот эти постоянные проверки на улицах, та же самая китаефобия, особенно как оборудованы вот эти посты пограничные, когда люди там стоят.

М.Ш. – Ну да – Дальний Восток там и так далее

А.К.– В общем, там есть вот этот вот пакет, который создает негативный фон. Казахстан в Китае вообще известен-то слабо. Там всплесками тоже. О Казахстане в последнее время стали узнавать по каким двум причинам – это после того как объявили «Один пояс – один путь», и частности о том, что это будет программа экономическая, сотрудничество и Казахстан там играет важную роль.

О нем узнали в Китае первые те, кто занимаются бизнесом, а вторая – те, кто сейчас слушает Димаша Кудайбергенова. Вот его фанаты начали узнавать, что есть такая страна. Большая часть и даже инвесторов – людей богатых, особенно там, где Шанхай, Гуанчжоу, они о Казахстане естественно, но, увы, знают очень и очень мало, если не сказать – ничего. Соответственно, вот это первый нюанс, почему вот не стоит, что вот прямо завтра китайские инвестиции прямо сюда хлынут. Это раз. Во-вторых, очень важно понимать, одно дело, когда вы едете в Китай – вы там покупатель, и вы выбираете среди конкурирующих фирм, которых вам хотят продать товар. Это одно дело. Вы выбираете, вы навязываете, и они готовы под вас подстроится. Они будут знать прекрасно русский, если вы только казахскоязычный – они будут знать казахский, да какой угодно. Они будут говорить с вами на вашем языке, потому что они хотят вам продать товар. Они заинтересованы в вас больше чем вы, потому что их таких еще там десять миллионов. А совсем другое дело, теперь вы приезжаете туда, и вы хотите получить инвестиции от них. Вот вы хотите, грубо говоря, продать свой товар, то есть свой стартап или свой какой-то большой проект. Вы хотите туда, чтобы закачать туда денег, чтобы он вышел на региональный и просто на страновой уровень.

М.Ш. – И ты тут начинаешь соревноваться с полутора миллиардами китайцев.

А.К. – И не только китайцев. Даже ладно, мы если исключим из них китайцев, высока конкуренция вообще среди представителей постсоветского пространства. И даже тех, кто лежит на «Одном поясе, на одном пути» – это и казахстанцы, это и Киргызстан, и Узбекистан, это и россияне, которые, кстати говоря, весьма активны. И тут то, как раз таки, возникает вопрос, что инвестор не собирается под вас подстраиваться. Если вы у него просите, вы хотите его денег, вы хотите предложить ему какую-то интересную вещь, которую он профинансирует - это вы должны вызвать его интерес. Он ради вас...

М.Ш. – Пальцем не шевельнёт?

А.К. – Подстраиваться по вас он не будет. Теперь вы должны соответственно, уметь преподнести ему вашу информацию Желательно.  Не желательно, а это однозначно на китайском языке, потому с английским в Китае тоже очень туго. Уметь делать презентации так, как они привыкли. Не так как англичане, не так как в Америке привыкли – там другая культура. Уметь показать свою надежность. Понятно, если вы пришли, вы так по-американски жуете жвачку и забрасываете ковбойские сапоги, ноги на стол, вам никто никаких инвестиций не даст просто потому, что – «Боже мой, а как мы с ним будем работать?». Например, приходят ко мне компании казахстанские и говорят: «Мы даже не хотим денег, мы хотим, чтобы они вложились оборудованием», то есть нужно оборудование последнего образца, на свои деньги купить невозможно, за этого там готовы какую-то долю отдать или будущее инвестиционное возвращение денег и прочее. Даже вот так. Но даже так никто куда-то в «Стан» - вот представьте, завтра к вам придут господа, например, из Пакистана, а Пакистан, кстати, большая довольно-таки страна, и там…

М.Ш. – ВВП больше чем у нас.

А.К. – Да, и значительно выше причем, знаете. Придут господа из Пакистана и будут говорить: «Дайте мне вот, вы же Казахстан – богатая страна, нефтяная, дай нам на стартап, мы вот, например, хорошо шьем кимоно». Пакистан, кстати, в этом, действительно мировой лидер. Сколько наших агашек готовы ринуться туда, еще, если он придет и на английском будет это нашему агашке задвигать? Вот это надо понимать, что если вы хотите выйти на китайский рынок…

М.Ш. – Это большая работа.

А.К. – Не важно – за инвестициями, неважно – вы хотите продавать туда свой товар, макароны, водку, что угодно. Это все очень интересно там, очень серьезная штука, но подход надо менять. То есть вот этого высокомерного – я пришел и выбрал – покупательского. Надо наоборот – я готов вам предложить интересные товары, покупайте у меня. То есть, это нужно понимать Китай, нужно понимать предпочтения китайских покупателей и самое главное – культуру и бизнес-этику этой страны.

М.Ш. – То есть, стандартный маркетинговый отдел казахстанской компании, даже крупной, с этим ни хрена не справится.

А.К. – Не знаю, как насчет того растения, которое ты сказал – хрен, да? Я не знаю, к чему ты это употребил, а вот то, что стандартный подход – он не подойдет.

М.Ш. – Я и говорю – стандартный, абсолютно не справится.

А.К. – Он даже не работает в самом Казахстане, честно сказать, этот стандартный подход. А если мы говорим о выходе на международные рынки, если вы выходите.  Вот знаете, когда Касперский выходил на американский рынок, он же рассказывал, что первая там была задача – там специфика, там все судятся. Да, помните? Там был ряд судебных исков к Касперскому. Когда она выходил, Касперский, например, на… Я почему его привожу – потому что крупная компания…

М.Ш. – И уже международная.

А.К. – Которая международная, и с нами давно близка. Близка по ментальности где-то. Когда они выходили, например, на китайский рынок, они столкнулись с другой проблемой. Там начали их копировать. Ну, просто мгновенно появляется офис, там только не Kaspersky, а там, Laspersky. Точно такое же лого, расцветка офиса, продукты, но вот цена там в два раза дешевле. То есть там другие нюансы, но эти нюансы надо понимать и нужно понимать, что, например, если вы выходите, скажем, например, все понимают, например, нюансы – вы не сможете в Пакистане рекламировать свою продукцию, с рекламой, где девушка с парнем…

М.Ш. – Свинина там.

А.К. – Не, или девушка с парнем вовсю там целуются, например, да?

М.Ш. – Да даже просто за руки держаться.

А.К. – Даже просто за руки – это невозможно. В Китай тоже своих масса нюансов. Там обилие рекламы, вот выделиться среди них, вот так выделиться, чтобы понравилась. О, это целая наука! А более того, сейчас реклама на ТВ – это же устаревшее?

М.Ш. – Да.

А.К. – Но в Китае же нет Фейсбука. Там нет Контакта, там нет даже по сути WatsApp. Там собственный интернет-мир, прежде всего – WeChat. WeChat, QQ, Weibo. Кто их у нас знает? То есть стандартный отдел маркетинга такие слова воспринимает только как: «Вы вызываете кого-то из преисподней, да?» (смеется). Здесь понятно, что если вы хотите выходить, сейчас платежи по WeChat, я не помню сейчас цифру…

М.Ш. – Ну там сотни миллиардов.

А.К. – Ну там какие-то сумасшедшие цифры, да. Это на первом месте по миру. WatsApp сейчас  только пытается клонировать систему платежей WeChat. Там цифры просто сумасшедшие и, например, игнорировать WeChat при выходе на китайский рынок нельзя. Его нужно знать. Нужно уметь как там SMM-мить, нужно понимать, как там проводить вот эту вот рекламу – чтобы в WeChat вас узнали, как создавать эти группы, как там проводить. О, это там целая наука. В Китае, естественно, она там, на совсем ином уровне, в Казахстане о ней практически никто не знает.

М.Ш. – Ну вот то же самое, я вот тебе расскажу, я представляю это так – это ты вот продавал яблоки на улице, у тебя такая корзинка яблок, а потом ты стоишь вот так с этой корзинкой яблок, а там перед тобой гигантский супермаркет, с кучей жратвы. И ты вот так стоишь и думаешь – что делать, что делать?

Вот так в принципе у нас же и объемы и деньги и все это вот именно соотношение может даже меньше. Там не то, что один супермаркет, там десять супермаркетов. И вот  с ними соревноваться… То есть нужна огромная стратегия, причем, именно адаптированная под вашу компанию, причем надо выбрать еще инвестора из такого города, который будет в этом заинтересован, потом сегмент компании, там и так далее и все это преподнести. То есть это очень большая работа,  которую может сделать Адиль!

А.К. – Кстати говоря, вот я говорю, вот почему в нашем China Centre, в частности мы открыли образовательный проект – школу китайского языка и права Лаоши, почему, потому, что к нам постоянно обращались, что люди хотят учиться. На самом деле люди уже начинают кто-то понимать, что, например, если вы хотите продавать что-то в Китае, уже прошло время, когда уже начинается меняться вот эта система, мы хотим теперь тоже продавать. И люди понимают, что для этого нужно понимать язык, оттуда право, как заключать контракты.

М.Ш. – Менталитет.

А.К. – Менталитет, культуру. Вот, например, в Китае нельзя подавать визитку одной рукой – считается просто оскорблением. Обязательно двумя руками. Когда вы чокаетесь, например, стаканами на вечеринке или на ужине, вы должны тоже умело – то есть если вы хотите показать уважение, чокаясь, вы должны сделать это чуть ниже его края – вашего оппонента или покупателя, инвестора и прочее.

Это вот много тонких нюансов, которые показывают, насколько вы подготовились и если вы готовитесь хорошо, то, как правило, будет успех.  Кстати многих американских компаний, американских и западных компаний, он связан именно с этим. Там мощная школа китаеведения, где люди учат. И вот поэтому мы всех приглашаем опять же – приходите, разнообразные самые есть курсы – языковые от начинающих до уже самых высших – до подготовки к HSK. В частности, там у нас есть курсы по праву и по бизнес-этике Китая, потому что без этого никак.

М.Ш. – Я напоминаю, что в студии с нами Адиль Каукенов и мы продолжаем тему про казахстанско-китайское сотрудничество. Адиль затронул тему курсов и, тут конечно, я вспоминаю отдельных людей, которые мне писали – Алия, привет! У нас сейчас учится в Китае 13 тысяч студентов. Вот расскажи, как нашим студентам учиться в Китае, лучше на халяву, конечно же!

А.К. – Да, очень важно!

М.Ш. – Вот это, по-моему, даже больше чем бизнес, интересно нашим радиослушателям.

А.К. – Я даже, наверное, с другой точки зрения зайду, с учетом как раз таки роста Китая, его привлекательности, его инвестиционных возможностей, а самое главное - с учетом того, что в Китае сейчас много образовательных грантов. Конечно образовательный рынок Китая сейчас очень интересный. Вот меня спрашивают иногда – зачем ехать в Китай учиться? У некоторых вот тоже есть такой вопрос, и на него ответ очень простой – самое главное – прошло то время, когда ехали туда учиться, чтобы стать банальным переводчиком. Сейчас рынок переводчиков он достаточно насыщен, там опять же проблема - нехватка качественных, но, по крайней мере, нижний уровень там закрыт полностью.

М.Ш. – Письмо можно перевести, короче.

А.К. – Да, но с развитием технологий эта вся переводная вещь, это все профессии такие, на самом деле умирающие. Это не нужно. Вопрос в том, также для чего там учатся в первую очередь, кто больше всего там учится. Это японцев, корейцев, американцев, европейцев из крупных, особенно немцев много, англичан, французов.

М.Ш. – Основные торговые партнеры.

А.К. – Это основные торговые партнеры. Они много покупают из Китая, они много продают в Китае, они там производят, у них – плотные отношения. Даже у Франции, которая находится на расстоянии где-то океанов, Тихого и Атлантического причем, от Китая. Тем не менее – активно изучают. Смотрите, они учат язык не для того, чтобы потом стать всем переводчиками, они учат именно для чего? Чтобы потом была возможность использовать язык именно в рамках экономического взаимодействия. Когда вы понимаете язык – вам проще договориться. Вы понимаете язык – вам проще выстраивать и свои стратегии. Одно дело, когда с вами сидит какой-то переводчик, а чаще всего он еще и гражданин Китая, одно дело. Если вы не понимаете, что он вам переводит, который легко может войти в сговор, там и прочее.

М.Ш. – А чаще всего и войдет.

А.К. – Чаще всего и войдет, и вы будете платить еще 10% за его, так сказать, предприимчивость. Но зачем вам это надо? Помимо этого, даже в бытовом, если у вас плотные взаимоотношения, у вашей компании, например, у того Мишлена, у Майерск я знаю, вот у меня хороший мой друг, он датчанин, он сейчас возглавляет представительство в датской компании. Он прекрасно владеет китайским языком и возглавляет компании почему? Потому что опять же, как можно выстроить компанию свою по производству и продаже вот этих шин, если ты не владеешь языком и просто не можешь даже булку хлеба купить в магазине? Вот для чего нужно, прежде всего, знание. Второе, вот самый главный вопрос, а как же можно туда поехать? Вот это вот важный момент, что Китай сейчас дает огромное количество грантов и поехать туда можно бесплатно, плюс вы тем более, как правило…

М.Ш. – Важное слово – бесплатно!

А.К. – Да, плюс важный момент, что любой человек, который едет туда, он выучит попутно и английский, как правило, потому что вращается в среде иностранцев.

М.Ш. – Получается и английский, и китайский.

А.К. – И английский подтянется неплохо, как правило, редки исключения, то ест, кто совсем не занимался. И китайский подтянется. Помимо этого, какие есть гранты? Гранты есть самые разнообразные. Самые хорошие гранты это естественно, правительственные гранты. Их достаточно много. Давайте вспомним, когда Си Цзиньпин, председатель Си Цзиньпин – руководитель Китая, приезжал в Казахстан в первый раз в 2013 году и выступал в Назарбаев Университете и объявил, собственно говоря, об экономическом поясе Шелкового Пути, он же тогда сказал, что на Центральную Азию будет выделяться порядка 25 тысяч грантов. Это, 25 тысяч грантов, естественно, на всю Центральную Азию, но с учетом, какую роль занимает Казахстан, уже понимаете.

М.Ш. – Ну, тысяч десять нам дадут.

А.К. – Если не пятнадцать. Ну, тут видите, там дается на всех, правда. Но с другой стороны, на все это имеется в виду и докторанты, если вам в докторантуру, и магистратура, и бакалавриат, и подготовительные курсы и прочее, и прочее. То есть все возможности. Что для этого нужно? Есть, конечно, курсы на английском языке, для них тоже есть гранты, но очень мало и конкуренция за них просто страшная. Честно сказать, выиграть можно, но вы должны быть серьезным, золотым медалистом, желательно победителем олимпиад международного уровня. Легче всего по грантам, которые выделяются на наши направления, но с китайским языком. Там нужно, если вы владеете где-то на третьем-четвертом уровне HSK…

М.Ш. – Это из скольких уровней?

А.К. – Смотрите, китайский язык для иностранцев по утвержденному в КНР стандартам, есть шесть уровней так называемого HSK – Hanyu Shuiping Kaoshi. Это как TOEFL или IELTS, ну или другие аналоги тестов английского или других языков. Шесть их уровней. Где-то с четвертого уровня, хотя некоторые ВУЗы спускают свои требования до третьего, но это, как правило, такие…

М.Ш. – Плохие, провинциальные.

А.К. – Да, ну, скажем так – неизвестные.

М.Ш. – Это не Фудань, не Пекин, да? И не Шанхай.

А.К. – Ну, Пекинский, скажем, например, Пекинский Университет, Цинхуа или Фудань, они, конечно там – с пятого. И там еще попутно надо сдавать – это много еще придется сдавать.

М.Ш. – Буржуи! (смеется)

А.К. – Ну там, конкуренция жёстче. В среднем ВУЗе, в хорошем среднем ВУЗе…

М.Ш. – Далянь, допустим. Далянь, Чунцин.

А.К. – Там четвертый. Да нет, в Пекине тоже много университетов, которые – там же образовательный центр – там тоже много университетов, которые с четвертым принимают. Да, Пекин даже не всегда интересен, когда вы учите язык, потому что уж очень много там сейчас наших соотечественников. Смотрите, в первую очередь самое важное – это знать язык. Вы знаете язык – вы можете уже входить, там очень много сайтов на эту тему, вы уже через сайт и прочее вы подавать можете на вот эти гранты самостоятельно. Потому что, на английский эти сайты переведены как правило, ужасно.

М.Ш. – Они индексируются?

А.К. – Они плохо индексируются их трудно найти и прочее и легко потерять, как говорят (смеются). Поэтому проще всего, когда вы владеете китайским и есть варианты – то есть вы сами можете подавать документы. Сейчас в Казахстане, кстати, очень много фирм-посредников, которые отправляют вас на бесплатные гранты за деньги. Но в принципе это необязательно, если…

М.Ш. – 280 тысяч тенге, что ли они там берут.

А.К. – Да, но в принципе, если вы… Они какую вам функцию оказывают? Они вам помогают делать то, чего вы не умеете. Если вы не знаете язык, не знаете там прочего и так далее, не можете сами подать заявку то вы конечно, надо платить посредникам. Если вы знаете язык и сам, как грамотный человек, можете, вы же, например, если хотите поступить в КазГУ, вам же не нужен посредник, который за триста тысяч будет за вас документы собирать. Мы, например, тоже можем, когда сильно просят – оказываем услуги посреднические, если кто-то хочет, чтобы мы нашли информацию и прочее. Хотя я считаю, что, хотя здесь надо понимать, если вы сами уже знаете язык и прочее – вам не составит большого труда подать. Там просто все в интернете, подаете заявку. Вы можете подать, например, на стипендию не только от правительства, можно подать от города стипендию. Они еще похуже, чем правительственные, но тоже хорошие. Можно подать заявку на Институт по премии Конфуция. Можно подать заявку на сам университет – крупные университеты, как правило, у них есть свои стипендии. Есть от компаний, но это самые такие стипендии, которые не все любят, но это те, кто связывает свою жизнь с какой-то компанией, то есть вы отрабатываете этот грант, потом возвращаетесь и уже работаете. Вот примерно так.

М.Ш. – С другой стороны, тоже хорошо – приехал – уже место готовое.

А.К. ؘ– Тоже хорошо, да.

М.Ш. – Допустим, какой-нибудь там CNPC в Актобе допустим.

А.К. – Да, ПетроКазахстан. На самом деле есть, бывает и Xiaomi – если вы опять же владеете языком, вот в эти ПетроКазахстан и CNPC вы можете без всяких отсюда посмотреть – они обычно сами раздают гранты. Например, такие как международные, такие как Huawei, Xiaomi – вы можете в принципе и на их сайте, через них подать, выиграть какую-нибудь крупную стипендию. И, посмотрите вот такой вариант, например, есть полная стипендия – там включает все…

М.Ш. – Я хотел, как раз, спросить – что именно включает у них стипендия? Какие виды стипендий?

А.К. – Вот смотрите, обычно, например, полная стипендия, которая так называемая государственная, правительственная стипендия, она включает в себя проживание в общежитии, оплату обучения, все материалы, которые вам выдают, то есть учебники там и прочее, которое вам должны выдать – вам все выдадут бесплатно. Если вы учитесь за собственный счет, вы, естественно, за это все платите сами. И стипендию. Стипендии есть разные – где-то от тысячи юаней начинаются в среднем стипендии. Тысяча юаней – это пятьдесят тысяч тенге. До, там для докторантов доходят суммы до полутора тысяч долларов.

М.Ш. – Нормально.

А.К. – Ну, где-то в районе полумиллиона тенге можно получить стипендию, но это уже для докторантов, естественно и кто получает – у кого проект, кто выиграл…

М.Ш. – Да, такой нормальный чувак.

А.К. – Если вы бакалавр, то в среднем где-то от тысячи юаней до двух тысяч двести. Две тысячи двести юаней – это сто двадцать тысяч тенге – получают стипендиаты Конфуция. Вам две тысячи двести юаней в среднем хватает на жизнь, потому что там столовые дотируемые, там дешевле. Тысячу юаней…

М.Ш. – Тяжело, это надо от мамы получать деньги, да?

А.К. – Ну как, тысячу юаней если вы, скажем так, заряжены на то, что называется, что вы будете только кушать на эту тысячу юаней, и больше ни на что вы не будете тратиться, то вам хватит.

М.Ш. – Нет, так не бывает.

А.К.– Но так как – да, студенты молодые, они должны как-то развлекаться и развлекаются, это все-таки золотые годы. Как правило, на моей практике, насколько я знаю, просят дотации от родителей, но на то, наверное, и родители, чтобы помогать.

М.Ш. – Сколько потенциально есть стипендий на Казахстан?

А.К. – Очень много.

М.Ш. – Десять, пятнадцать тысяч? То есть это тысячами измеряется.

А.К.– Это тысячами измеряется, да.

М.Ш. – То есть, мы не выбираем квоту?

А.К. – Мы сейчас не выбираем, хотя сейчас казахстанских студентов очень много.

М.Ш. – Ну да – тринадцать тысяч мы же говорили.

А.К. – Да, тринадцать тысяч и в принципе еще лимит не исчерпан.

М.Ш. – Там потому что многие же за деньги учатся на самом деле?

А.К. – Да.

М.Ш. – То есть, как-бы, мягко говоря, тысяч десять еще запросто можно послать?

А.К. – Ну, можно еще отправлять, то есть можно ехать, можно. Самое главное, видите как, нам же важно, чтобы в Китай ехали не по принципу «никуда не смог поехать», и поехал, да? Хорошо, чтобы там была хоть какая-то конкуренция. Сейчас по сути конкуренции большой нет. Почему они так уверенно посредники вам предлагают, что на стипендию вы попадете, ну потому что конкуренции по факту сейчас особо нет, вы сдали язык, сдали экзамен и все. Там даже не требуется тем более даже ваше ЕНТ – в Китае недействителен, соответственно, вы не сдаете там ни ЕНТ и вам он не нужен, даже если вы его завалили, ничего страшного, там сдали главное китайский, в некоторых ВУЗах еще сопутствующий экзамены и все.

М.Ш. – Так это же халява! (смеются)

А.К. – Ну, здесь, правда, как? Халява - не халява, здесь упирается все в то, что нужно знать язык. Знать язык все-таки есть практика разная. Некоторые сразу едут туда учить. Честно сказать, как правило, не навязываю свое мнение, но как показывает наша практика, лучше всего идет прогресс у тех, кто здесь получил хотя бы базу, а потом…

М.Ш. – Второй-третий уровень да?

А.К. – Ну, хотя бы первый. Хотя бы первый уровень получил здесь и потом поехал туда. Почему так? Потому что там потом бывают некоторые нюансы, просто тяжело воспринять, когда вам объясняют не на языке, на котором вы думаете. Тяжело и поэтому медленнее этот процесс идет. Поэтому у нас очень часто даже на каникулы приезжают и в нашу школу Лаоши приходят студенты – там длинные зимние каникулы – два месяца. Вот январь-февраль у нас всегда всплеск в продвинутых группах, потому что там прямо приезжают многочисленные ученики. Последняя прямо партия там с Нанкина приехали. То есть здесь это тоже хороший инструмент. Вообще, потом единственная проблема – когда вы учитесь здесь, чтобы у вас был хороший педагог. Потому что, увы, есть у меня вот ученики, вот у нас говорит школа, школьница там, преподают нам китайский, вообще говорит, но преподают плохо. То есть как там – большое количество людей, преподаватель не замотивирован, в результате по факту мы выполняем функцию репетитора. И то же самое в университетах, во многих университетах, увы, тоже есть проблема, что не могут научить.

М.Ш. – Ну, по проблемы наших университетов это конечно можно говорить много и долго. Но такой вот практический вопрос – вот я – студент, нет, ладно – я отец студента, у меня учится ребенок на втором курсе, я хочу, чтобы он магистратуру закончил в Китае. Потому что я живу в Шымкенте, я хочу и думаю, что вот он магистратуру закончит в Китае, допустим, и я его отправлю в ПетроКазахстан, и там его с китайским дипломом стопудово возьмут. Я вижу объявление – «Школа Лаоши». Лаоши. И прихожу с сыном и говорю: «Адиль, вот у меня сын учится, второй курс, можете его подготовить в магистратуру так, чтобы он там бесплатно учился, потому что у меня и так денег нет. Чтобы был более-менее престижный университет, чтобы он там нормально отучился, и чтобы его взяли в китайскую компанию».

А.К. – Да, как раз таки этим мы и занимаемся большую часть времени. У нас как раз таки система-то и построена. Мы же почему открыли проект? Вы же знаете, у нас на самом деле образовательный проект. Школа Лаоши она была для нас не столь важным -  это не было нашим изначально основным видом деятельности просто. Мы все китаеведы, прежде всего, исследователи, ученые, но вопрос в том, что мы разработали просто методику в ответ на многочисленные просьбы, потому, что мы видим, что они получают.

И здесь система у нас очень простая – обучение строится на трех частях. Первая – грамматику объясняют наши китаеведы, включая и меня самого. Мы достаточно качественно объясняем грамматику и логику китайского языка. Три раза в неделю занятия, например, стандартное обучение. Первая часть – это, например, грамматика с опытными китаеведами. Вторая – это с носителями языка разговорная практика, все, что вы там научились с нами, потренировали, вы через день уже тренируете с носителем языка. И третья часть уроков – это аудирование. Почему, потому что вам, когда в дальнейшем вы учите язык, вам придется часто разговаривать по телефону, слушать сообщения голосовые, смотреть ТВ там и прочее. И это обязательно

М.Ш. – Ну, да, там и ритм другой речи и это…

А.К. – Обязательно, да. Это тоже целое искусство – уметь слушать новости, уметь слушать официальные какие-то выступления. То есть это называется все вместе – аудирование. Третья часть – это аудирование. Все вместе – разговорная речь, фонетику которой ставят носители, аудирование, которое вы получаете за счет игровых (чаще всего мы строим в такой форме) и грамматика – вот вам три слагаемых успеха. То есть, соответственно где-то в среднем за 2 года мы влегкую выходим на хороший уровень китайского.

М.Ш. – На третий?

А.К. – Даже на четвертый. Потому что у нас вот есть Вика, вот хорошая девушка, хороший показала результат, вот уже она готова, там (понадобилось) чуть меньше двух лет. На хороший уже уровень готова сдавать и ехать. И больше я вам скажу, у нас сейчас вот девочка, она с сентября прошлого года зашла к нам, полгода она отучилась, Балжан вот ее зовут. Она отучилась всего полгода и уже она в конце марта планирует сдать HSK как минимум на второй уровень. Но, правда, человек хорошо занимался.

М.Ш. – И талант, видимо есть, да?

А.К. – Ну, знаете, когда пришла к нам – вообще не знала на ничего китайском, но позанималась вот сейчас она хочет сдать на второй, это уже значит ступенька. Третий – и уже можно на какой-нибудь серьезный курс.

М.Ш. –Лучше, наверное, все-таки вот так да, чем школьника? Или школьника лучше и легче обучать?

А.К. – Ну, школьник, конечно. Чем раньше вы начали заниматься, тем лучше.

М.Ш. – То есть – девятиклассника лучше?

А.К. – Девятый, десятый, одиннадцатый класс. Вот, например, даже в десятом классе пришли к концу одиннадцатого или сейчас двенадцатый же да там переход вовсю идет, да?

М.Ш. – Еще нет еще. Они еще только будут поступать.

А.К. – В общем, если вы берете себе фору – 2 года, но лучше 3, за 2-3 года вы как раз вышли из школы. Ваш ребенок окончил школу, и он уже знает английский, он уже знает китайский. Пусть он выбирает, где он хочет учиться в Китае, в Канаде, в Сингапуре. Сингапур – китаеговорящая страна, а вы знаете, что Сингапур – стандарт качества там высокий. Сингапурские ВУЗы они тоже на престижных местах в рейтингах находятся.

М.Ш. – Но гранты-то дают в Китае.

А.К. – Не, ну как, ну если вдруг… Знаете, у меня есть знакомые, которые поехали в Сингапур именно потому, что они хотели, потому что они поехали на программистские курсы.

М.Ш. – А, тогда да.

А.К. – И программирование, например, Сингапур – один из лидеров. Почему бы и нет. То есть опять же.

М.Ш. – Да, тоже в принципе верно.  То есть получается так – если учесть, что средняя стоимость гранта у нас в стране шестьсот-семьсот тысяч тенге в год. Чем 4-6 лет учиться у нас, легче потратить гораздо меньше денег на подготовку ребенка на китайский язык, а потом его отправить туда, в Китай, бесплатно, максимум там тысяч по пятьдесят может высылать.

А.К. – Максимум.

М.Ш. – Да, а можно, в принципе, если он хорошо отучится, можно и хорошую стипендию получать, чтобы вообще денег не просил.

А.К. – Да, но, если вы получаете 2400 юаней, вам в принципе хватает.

М.Ш. – Ну, одежду там ему покупаешь и все.

А.К. – То есть, вы, по крайней мере, знаете, что ваш ребенок всегда сыт.

М.Ш. – Кстати, билеты входят в стипендию?

А.К. – В некоторые стипендии входит, в некоторые – нет. То есть, полная стипендия обычно включает еще и авиаперелет.

М.Ш. – Ох, авиаперелет, да?

А.К. – Да, авиаперелет. Единственное, что авиаперелет из столицы в столицу они оплачивают как правило, поэтому придется в Астану все-таки доехать, хотя бы на поезде.

М.Ш. – Ну, ладно. Ну что там. И получается так, что вы будете через 4-6 лет иметь диплом хорошего вуза.

А.К. – Почему шесть? Четыре года.

М.Ш. – Ну, четыре года. Диплом хорошего китайского ВУЗа, знание двух языков – английского, китайского и вас возьмет почти любая компания китайская, которая работает в Казахстане.

А.К. – Больше я вам скажу, вы же можете там, если ребенок заряжен, мотивирован там, если прямо на языки, если мы говорим о языках, некоторые там за счет того, что большие японские, южнокорейские обучающиеся диаспоры многие заводят там друзей, увлекаются этими языками. Возвращаются даже не с двумя, а с тремя, там с японским или с корейским языком. Опять же это повышает градус. Плюс, понимаете, это такая тенденция, сейчас в современном мире человек должен знать, как минимум два языка. Причем, как правило, рекомендую какие два языка? Один – западный, ну это понятно – английский, один – восточный. Здесь выбор не очень уж и велик – китайский, корейский.

М.Ш. – Японский?

А.К. – Арабский.

М.Ш. – Ну, вообще-то да – арабский язык на самом деле. Арабский и китайский.

А.К. – Ну, японский язык в меньшей степени, наверное, потому что мало проектов у нас с японцами. Вот получается три таких выбора. Плюс, опять, так как, увы грантов практически грантов в Корею не так, наверное, много, все-таки.

М.Ш. – Нет, по-моему, совсем что-то нет.

А.К. – В арабские страны – я вообще не слышал о таком. Соответственно, получается вы, например, когда ребенок закончил школу, и он уже владеет английским и китайским, по крайней мере, вы даете ему билет выбрать свою специальность. То есть он может, я еще раз повторяю, он может попытать счастья либо попасть в западную школу, туда пусть сдаст экзамен, либо пусть попытает удачи, сдаст экзамен в Китай. А лучше пусть во все направления сдаст, чтобы он мог сам себе выбрать. Понимаете, хорошо, когда у вас есть выбор и вы можете, действительно, диктовать свои условия чем если у вас выбора вообще нет, вот вам, пожалуйста, только сюда и никуда больше.

М.Ш. – Да, вот тебе техникум, вот тебе наш обычный университет.

А.К. – Гаечный ключ и давай… Поэтому опять же, например, вот многие используют эту площадку – вот он поехал, например, в Китай, там проучился. Пекин, Шанхай, Нанкин – это же крупные города, которые являются мировыми центрами.

М.Ш. – Ты уже связей наберешь.

А.К. – Плюс, оттуда бывает многие переводились уже в Штаты, например, или там же устраивались в международные компании, потому, что уже наработан вот этот навык. Сейчас в этом мире – глобализация. Человек в современном мире должен быть конкурентоспособен на международном уровне. Тогда у вас есть больше шансов, да? Ну, вот такова цена. Даже в Казахстане сейчас требуется – английский не знаете, ваша стоимость падает мгновенно. Это реалии текущего мира. Поэтому если вы начнете со школы учить, это всегда хорошо. Хотя я еще скажу момент – у нас есть вот много, достаточно, учеников, которые учат язык уже в солидном возрасте и это тоже хорошо. Во-первых – вы расширяете свой кругозор. Сейчас, когда люди, там так – в основном люди, сейчас бизнесмены, которые уже состоялись и у них возможность, сейчас вот освободилось немножко время – дети уже подросли, как-то что-то. Учат китайский язык – во-первых, расширяют сознание.

М.Ш. – Альцгеймера, опять-таки.

А.К. – Опять же да, профилактика да. Потому что изучение иностранных языков оно развивает нейронные связи в мозгу. Вы, тем самым увеличиваете срок деятельности вашей памяти и прочее. А это тоже важно.

Так вот, если вы, например, следите за здоровьем, бегаете, почему вы считаете, что, например, мозг меньше заслуживает внимания, чем тело? То же самое. Еще один язык, особенно, чем язык дальше от тех языков, которые вы уже знаете, тем лучше. Например, если вы знаете английский, и от него производные, то, например, немецкий вам уже будет меньше создавать нейронных связей, чем, например, язык, в котором этих слов вообще нет. Во всем мире компьютер – компьютер, и только в Китае он «diànnǎo».

М.Ш. – Хотел спросить, вот стипендия, мы вот получаем стипендию, в денежном отношении, сколько стоит обучение сейчас в китайских ВУЗах?

А.К. ؘ– Дорого, честно сказать. Там зависит от ВУЗа, кончено.

М.Ш. – Престижные, хорошие ВУЗы, прямо на слуху чтобы были.

А.К. – Например, если мы возьмем юридический факультет Пекинского Университета…

М.Ш. – Где ты учился, да?

А.К. – Да. Там год стоил 25 тысяч долларов.

М.Ш. – 25 тысяч долларов – это бакалавриат?

А.К. – Это не включает в себя расходов на…

М.Ш. – Общежитие.

А.К. – Да, 25 тысяч долларов это вы просто платите университету за возможность там учиться. А если мы посчитаем общежитие, книги, ваши расходы на питание и прочее, прочее, спокойно набегает цифра где-то порядка 50 тысяч долларов в год.

М.Ш. – То есть и вот это можно получить бесплатно?

А.К. – Да.

М.Ш. – Если отучился в «Школе Лаоши»!

А.К. – Да-да. И более того, например, в среднем магистратура – 2 года, 2-3 года. 50 тысяч, считайте, долларов в год вы сэкономили.

М.Ш. – То есть фактически китайские ВУЗы это по стоимости те же самые европейские и американские?

А.К. – Ну, там зависит от того, насколько он в рейтинге. Есть, например, рейтинг мировой, тот же Пекинский Университет, Синьхуа, где, кстати, обучение даже дороже чем в Пекинском университее. Синьхуа, Пекинский, Шанхайский – они являются в двадцатке мировых лидеров.

М.Ш. – Ну, это мировые лидеры.

А.К. – В двадцатке. Они конкурируют с Оксфордом, Кембриджем на полном серьёзе.

М.Ш. – Ну да, там получается все равно еще дешевле.

А.К. – Да. Вот если вы сравните с Оксфордом, Кембриджем, то, конечно же там дешевле. Есть, конечно, ВУЗы поменьше, попроще, которые не конкурируют с международными. Они там, в международном рейтинге в серединке.

М.Ш. – В третьей, четвертой сотне.

А.К. – Да, но, по крайней мере, они там есть.

М.Ш. – В отличие от наших ВУЗов (смеются)

А.К. – Я знаю, много ВУЗов, которых вообще нигде нет, и вы никакую пользу не получите. Соответственно там стоимость значительно ниже, она не будет совсем дешевой, но с другой стороны сейчас образование в Казахстане настолько дорого, да и в России тоже, то есть, честно сказать – то на то и выходит.

М.Ш. – То есть получается, в вашем центре «Лаоши» уже сейчас есть список университетов, которые вы выбрали по престижности, чтобы так оптимально было.

А.К. – Да, больше того, мы когда готовим к HSK и прочему, мы готовим по программе государственной, причем по той которая изначально, вот первый ВУЗ, который начал готовить иностранцев – Пекинский Университет Языка и Культуры – мы готовим, прежде всего, по их программам. Почему? Потому что именно эти программы лежат в основе принятия экзаменов, государственных экзаменов HSK в Китае. То есть, мы готовим именно с точки зрения того, чтобы завтра вы могли поступить в бакалавриат, в магистратуру.

М.Ш. – В хороший ВУЗ.

А.К. – В хороший китайский ВУЗ и, так сказать, получили все плюсы оттуда. Я, единственно, небольшой лайфхак скажу, как уже, наверное, человек, который учился в Китае много раз и прочее – вы знаете, когда вы выбираете учебу за рубежом, неважно на английском, на французском или на китайском, важно понимать какую специальность вы выбираете.

Естественно, если вы выбираете специальность, например, на программирование, кто учился на программирование, те говорят – это хорошо. Потому что язык программирования везде одинаковый, можете вообще никакого языка не знать, главное – понимать. Но если вы, например, учите на иностранном языке точные науки, то нужно понимать, что иностранный язык – это всегда для вас… это долго будет с иностранным языком. Вам будет значительно тяжелее, например, в точных науках в каких-то, чем если бы вы учились, например, на том же языке, на котором вы думаете. Это вот очень важный нюанс. Не все это понимают, потом у некоторых разочарование. Соответственно, например, на китайском я обычно советую – выбирая ВУЗ и специальность, выбирайте такую, которую вы сможете завтра использовать, чтобы потом не ходить и не жаловаться, что вы не можете найти работу. То есть это программирование, например, хорошо. Это специальности, которые связаны с бизнесом, например…

М.Ш. – С менеджментом.

А.К. – С менеджментом. То, что связано с экономикой, то есть международной торговлей. С правом, с китайским правом – это тоже хорошая тема. Почему? Потому что сейчас отстаивать… чем больше будет сотрудничество, тем больше нужно будет юридические споры решать – ведение китайского бизнеса юридического здесь…

М.Ш. – Или там.

А.К. – Или там наших компаний. Ну, здесь очень много возникает (возможностей). В международных компаниях работать. Как Клиффорд Чанс, например, мы знаем во всем мире есть его офисы, что бы там отстаивать интересы где-нибудь здесь на пограничье или еще где. Или просто уже же есть казахстанцы, которые сделали себе имя в Гугле, в Фейсбуке и прочее. Почему бы и нет. Но, важно, если конечно, вы выбрали не тот факультет и там вам просто не хватает просто языка, и вы половину лекции просто пытаетесь понять – о чем вам говорят, то это конечно да, вы выбрали не ту специальность. То есть, просто, когда вы выбираете специальность, вы должны внимательно выбирать. Мы кстати всем нашим студентам это объясняем.

М.Ш. – Этот нюанс и для казахстанских ВУЗов актуален.

А.К. – Абсолютно.

М.Ш. – Абсолютно. У нас также сидят, по-моему, вот так – если зайдешь, посмотришь, они, половину лекции сидят слушают и ничего не понимают вообще, о чем вообще говорится. Я бы сказал, что вот эта профориентация – она очень важна. Но вы ее тоже даете, да?

А.К. – Да, мы стараемся. Но, кстати, у меня был интересная недавно беседа – девушка, она учится на четвертом курсе архитектурно-строительного университет Китая, Пекина. В Пекинском архитектурно-строительном. Очень интересно было с ней пообщаться. Вот я говорю, вот как вообще строительство и прочее. Она говорит, очень у них – они же передовые сейчас по строительству городов в мире – говорит, у них очень интересный стандарт строительства, очень такой оригинальный подход и вообще вот. Не просто подход к строительству, а как вот его украшать, дизайн зданий, как он должен быть. Как сделать здание, чтобы оно было удобным для человека, чтобы smart и прочее.

М.Ш. – Эргономика, да.

А.К. – И больше того, я вот ее, когда спросил потом, ты, говорю, по окончанию, собираешься возвращаться в Казахстан? Она говорит, вы знаете, проходила практику уже в международной компании…

М.Ш. – СНиПы у нас совсем другие, коды, школы.

А.К. – Она говорит, СНиПы другие. Мне бы, говорит, хотелось бы здесь вообще попробовать, но с другой стороны, в ходе обучения я, говорит, проходила практику в одной международной строительной компании, и они уже приглашают ее в Канаду, потому что там, говорит им интересно. Потому что компания международная, и они используют китайские материалы и прочее. И вот она собирается по окончанию – у нее уже, по сути, контракт – поехать в Канаду и работать там. То есть, человек состоялся и, честно сказать, уже даже не возвращается.

М.Ш. – Мирового уровня.

А.К. – Да.

М.Ш. – То есть, в принципе, получается это еще очень большой старт для человека, для того, чтобы работать по миру. Потому что в Китае и рекрутеры, если хороший ВУЗ, там тебе не дадут пропасть.

А.К. – Единственная проблема какая? Важно, чтобы любой родитель, который занимается и вообще отправляет человека за рубеж, неважно в Лондон это или в Китай, важно понимать, что естественно, ребенок может, особенно в Китае есть такая штука, там они к иностранцам относятся с пиететом.

И вот считается, что Китай гостеприимная страна, они должны вот относиться хорошо к этим иностранцам и очень часто преподаватели, увы, видя особенно и наши – студент же как, он же актер – видя, что он ну просто из за своей лени не вытягивает, он начинает приходить, большими глазками смотреть на преподавателя, говорить, ну я же иностранец, ну пожалуйста, чтобы у меня осталось хорошее впечатление… Учитель тоже думает – пусть у него останется хорошее впечатление о моей стране и завышает оценку. И тут важно понимать, что вы сами должны ребенку объяснить, что он там учится не за оценки, он там учится за знания.

М.Ш. – За работу. Знания, связи и работу.

А.К. – Конечно если в крупных мегаполисах с населением в пятнадцать-двадцать миллионов, там индустрия развлечения великолепно развита. Конечно, молодой человек, особенно оторвавшийся от родительской опеки, может там немного потеряться.

М.Ш. – Да мы знаем, кто в Москве-то теряется.

А.К. – И в Москве – Москва тоже, знаешь МХАТ и т.д.. Но они, правда, не в МХАТе проходят свое время. В любом случае, проблема в том, что надо помнить, что контроль определённый родительский, в каком плане – то есть мотивация ребенка – это важно.

М.Ш. – Вот видишь, учитывая какой у нас народ инфантильный, все-таки я бы не в бакалавриат, а в магистратуру отправлял.

А.К. – Честно сказать – да, есть такое.

М.Ш. – Потому что уже мозги хоть какие-то есть и он главное будет знать две школы, допустим. Он будет знать и школу казахстанскую, которая принята и в постсоветском пространстве и, получается, будет знать китайскую – ему будет легче работать на две системы.

А.К. – Я тебе расскажу такую вещь, вот жаль, что в наших ВУЗах пока это не пришло, но это требуется. Во всем мире уже давно развито двойное образование, где например, студент учится полгода у себя в университете, полгода в университете, который партнер.

М.Ш. – Да, есть такое, да.

А.К. – У меня очень было много однокурсников, которые учились и в местном, например, из Массачусетса там, например, кто-то был там из парижского, из Сорбонны. То есть он полгода учится в Пекинском Университете, полгода у себя, полгода там, полгода у себя.

М.Ш. – Кстати, хорошая практика.

А.К. – В итоге, он получается, заканчивает два ВУЗа. По сути, программа-то общая, но он-то был в разных языковых (плоскостях).

М.Ш. – Давай, сейчас я спрошу у тебя – у тебя кто больше приходит учиться – девочки или мальчики?

А.К. – Девочки.

М.Ш. – Вот, блин, а? А почему мальчиков мало?

А.К. – Я не знаю с чем это связано, но девочек у нас 85% и только 15% мальчиков.

М.Ш. – Ленитесь! Ленитесь, сыновья!

А.К. – Потом, вот у нас начинается проблема – действительно, парни вот почему-то не учатся, а потом девушки говорят: «Нету достойных мужчин!». Ну, действительно, если там они…

М.Ш. – Не учатся.

А.К. – Чем они там заняты, я не знаю.

М.Ш. – А теперь мы перейдем к самой важной части нашего разговора и завершающей еще нашей части – давай, контакты скажи своей школы. А то мне сейчас будут после этой передачи все звонить, кричать: «Аааа, куда идти-то?! Куда нести?! Куда бежать?!». Давай.

А.К. – Вы можете к нам прийти по сайту http://www.laoshi.kz/, либо на сайт http://zhongguo.kz/ . Приходите и мы всегда будем вам рады!

М.Ш. – Ну, как всегда, в принципе, как мы видим – возможности Китай нам предоставляет и как государству, как стране, экономике, и как лично людям достаточно большие. И кто ими, чем раньше будет пользоваться, тот больше и выиграет.

А.К. ؘ– Собственно говоря, так и есть. Надо пользоваться!

М.Ш. – Надо пользоваться. Пока халява есть, халявные гранты, надо там учиться.

А.К. ؘ– Действительно!

М.Ш. – Время нашей беседы подошло к концу. Я напомню, что в студии был Адиль Каукенов, наш известный китаевед. С вами был Марат Шибутов. На сегодня это все. До свиданья!

Расшифровка Лязат Шибутовой