Владимир Лёвкин: «Главное, чтобы рядом были любимые люди»

Владимир Лёвкин, артист, певец, продюсер

17 ноября 2024 года ушёл из жизни Владимир Лёвкин. Он не раз был гостем наших передач.
Памяти яркого артиста и незаурядного человека посвящаем публикацию этой страницы истории Радио Медиаметрикс.

Какие воспоминания из детства Вы сохранили на всю жизнь?

Ой, да много чего! И танки, и бронетранспортеры, и вот вся эта военная жизнь, это дисциплины какие-то.  Я не могу сказать лишения, потому что это был Потсдам, это было очень здорово на самом деле. Жить в другой стране, общаться с людьми совершенно другой культуры.

В музыкальную школу пошел в шесть лет. У нас был конкурс на 9 мая, на День Победы. Немецкие ребята должны были играть советских композиторов, а мы играли немцев и австрийцев. Я их с Моцартом на баяне всех победил.

Там интересный был момент: мама купила белую рубашку, с жабо, красивая безрукавочка такая, зеленого цвета. Мой учитель за мной выносит баян, ставит мне на колени, меня за баяном вот столько остается. То есть жабо мамино «сыграло» только в начале и в конце, все остальное сам.

В детстве очень много всего было… Это, конечно же, уникальный концерт Людмилы Зыкиной в Доме офицеров. Она обладательница уникального голоса, она выходит, поет «Белеет ли в поле пороша…». А я очень любил эту песню. «Стоит над горою Алеша, в Болгарии русский солдат»… Она поет эту песню, я встал в проход, и пою, прям, пою в голос. Офицеры оборачиваются, благо папы рядом не было, он бы меня посадил. А она так смотрит – «ну-ка иди-ка сюда, иди ко мне». И я вышел на сцену и вместе с ней допел. На самом дел,е для меня это было такое прямо вот мое.

Позже, когда мы были в Германии на гастролях, я напомнил ей, говорю, «Вы не помните Потсдам, маленький мальчик поет вместе с вами песню?» Она говорит: «Белеет ли в поле пороша»? Я же тебе сказала, что артистом станешь!»

А потом вы поступили в МЭИ.

На самом деле я приехал поступать в педагогический, просто очень устал ехать. Вышел, смотрю - два института рядышком. Ну, подумал вот этот с большими колоннами, пойду туда. Московский энергетический. Учился на ЭПТФ, «Электрификация и автоматизация промышленности и транспорта», и наш год весь забрали в армию.

Пошел в армию на Северный флот. Нет сослагательных наклонений, есть просто какие-то воспоминания, которые приятные.

Те же из армии воспоминания: мы играли в группе «Горизонт». Играли разные песни, там было каких-то пять-шесть обязательных, «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым…». И потом, когда командир уходил, мы уже играли все что угодно. Там, наверное, впервые я стал исполнять свои песни.

Был конкурс, газета «Комсомолец Заполярья» проводила типа рок-фестиваля. Мы сбежали, переоделись в гражданку и заняли первое место, за что получили… Очень жестко конечно все, но нас простили, потому что первое место. Но строго-настрого запретили, сказали: все, следующие все выступления - только в военной форме.

Потом вы поступили в Гнесинку. Что было раньше - «На-На» или Гнесинка?

Я условно пошел экзамены сдавать в Гнесинку, и практически тут же прочитал объявление про «На-На». И пошел туда. Взял гитарку, и пошел.

Вы 10 лет были обожаемым солистом, кумиром. Что главное для вас было в этом периоде жизни?

Учеба. На самом деле было очень интересно смотреть как Бари Каримович обучает молодежь. Подсматривать за ним какие-то режиссерские находки, что-то такое, что потом, когда я учился в ГИТИСе, для меня уже было как таблица умножения. Все уже было понятно, ведь это очень близко.

Иоаким Георгиевич Шароев, царство ему небесное, руководитель факультета эстрадного искусства, уникальный человек, когда я сдавал экзамен, говорил: «Чего вы его тут дергаете? Он уже вторую страницу из моей книжки цитирует, а вы чего, не читали мою книгу?», сказал он приемной комиссии.

Вот такая была жизнь. Я иногда говорю, что там было все девять жизней по большому счету, потому что практически первый отпуск - через семь лет, гастроли постоянные, по 11 месяцев нас нет дома.

900 концертов в год…

Да, один год был, конечно, оё-ёй! В книгу рекордов Гиннеса занесли этот рекорд. И когда ты понимаешь, что вроде поток-поток-поток, старшая дочь выросла практически без меня, и есть какие-то сожаления, есть какие-то вещи. Но это был очень серьезный опыт, опыт для того, чтобы идти дальше.

Зритель, видит внешнюю сторону, он видит праздник, шоу, которое было на сцене. А артист должен что-то иметь внутри для того, чтобы это показать зрителю, донести?

Естественно.  В любом случае, иногда сложно очень говорить о том, когда молодые ребята поют песню о любви. Совсем молодые, можно сказать, дети. Потому что о любви невозможно петь, не почувствовав чувство любви к матери, любви семьи, к Родине. Это одно. А любовь к женщине - немножко другое.

И когда я вижу, как молодые ребята поют песни о любви, мне как-то не по себе. Потому что, да, красиво, да, юношеский голос, но вот чего-то не хватает.

Когда в первый раз спел «Как это все случилось, в какие вечера, три года ты мне снилась, а встретил…», то есть это не техника, это душа.

Ты выходишь на сцену, и ты понимаешь, что ниже этого уровня ты никогда не споешь, потому что у тебя сегодня такой день, сегодня что-то случилось. Ты можешь выдать эмоцию какую-то.

Ты понимаешь, ощущаешь дыхание зрителя, а это же очень важно. Не зря в институте и вообще везде учат очень простой вещи - почувствовать зал.

Ты выходишь, условно, на первую песню, и ты смотришь, где кто, кто более расположен, кто более не расположен, куда давить и куда не давить. И вот этот «мячик», как его называют, ты бросаешь в зал. И ждешь секунду, когда он вернется. И если в середине песни - шикарно! Если сразу после этого еще лучше! В конце - отлично!

Иногда нужно этот «мячик» бросать еще очень долго, потому что есть залы, которые очень трудные, вот поверьте.

Вы сказали, что прожили не одну жизнь. Вот из всего того что было, какая жизнь Ваша? Где Вы являетесь сами собой?

Сегодня. Здесь и сейчас.

Вы знаете, сложный вопрос! Я иногда думал об этом, но по большому счету ответить на него очень сложно. У меня есть прошлое определенное, я понимаю, что оно разное, где-то плюс, где-то минус. Свои поступки я могу трезво оценивать. Слава Богу, есть какие-то планы на будущее. Но все равно живем мы сегодня.

Давайте коснемся сложного периода в вашей жизни, потому что не каждый человек может это преодолеть. Слава, поклонницы, цветы, деньги, в конце концов вдруг все это заканчивается, и человек остается один на один в борьбе за то, чтобы дышать, жить.

Ну, слава Богу, рядом была семья. Это и мама, и папа, и сестра, и старшая дочь, и первая жена. Все рядом были.

Вообще, чтобы преодолеть барьер, должен быть треугольник. Как Валерий Григорьевич Савченко говорит, это должно быть, конечно, сам пациент, который хочет жить. Это первое, надлежащий уход профессионала - врач, доктор, и, конечно же, поддержка семьи.

Вот это такой треугольник, три кита, на котором строится выздоровление. Но есть очень многие «но», потому что организм у всех разный, и, к сожалению, иногда люди даже с первой степенью уходят от нас.

А когда у тебя есть вот этот треугольник, все-таки есть эта поддержка, есть понимание того куда идти.

Что такое жажда жить?

Это может быть даже злость определенная. Просто ощущение того, что «не дождетесь». «Нет, я еще не все сделал, не дождетесь, не уйду, буду здесь до самого последнего момента». Как только могу, буду цепляться, буду идти.

И, самое главное, просто не брать в голову, не читать никакую литературу. Есть профессионал, который тебя ведет, доктор, который за тебя отвечает.

Но вот какие силы должны внутри человека быть? Это же больно! Как с этим справиться? Что должно быть внутри?

Больно не всегда. Больно временами, но, слава Богу, есть сейчас современные средства для снятия этой боли и всего остального. Еще раз говорю, если заболевание серьезное, рак, онкология, и много-много других заболеваний, более или менее серьезных, то это нужно идти к профессионалу.

Но все равно бывает это состояние, когда ты остаешься один на один?

Книги. Меня спасали книги. Очень много прочитал именно в этот момент, нереальное количество книг. Постоянно просил привозить и привозить. Здесь опять-таки каждый по-своему - кто-то пишет, кто-то читает. Кто-то осваивает компьютер, потому что это возможно, у тебя руки работают. И ты понимаешь, что надо всегда чем-то себя занять.

А музыка какая-то была?

Была, там музыки столько было, столько было стихов. Но я, если честно, отказался от этого. Потому что как-то было смурно, на самом деле, а с другой стороны я понимал, что чего-то для создания каких-то песен чего-то не хватает, а не хватало самого главного - здоровья.

Просто чего-то не хватало, и они получались какие-то «коцанные», какие-то не логичные, я не видел продолжение вот в этой музыке.

Почему вы вдруг стали общественным благотворительным деятелем?

Нет, это не вдруг и не почему. Будь у меня время, я бы этим занимался постоянно. Ну там условно, что в моих силах.

Если в детский дом нужна краска, мы эту краску найдем. Мы найдем не деньги, а краску. Если в детский дом нужен компьютер, мы найдем. Но найдем компьютер, а не деньги.

Именно тогда было довольно-таки сложно в связи с тем, что все вроде говорят, вы нам денег привезите. Денег нет. Вот конкретно, что вам нужно? Вот это, хорошо. Нужен проектор, найдем проектор.

Вот так мне кажется, более правильно, потому что в «лихие 90-е» непонятно в каких фондах оседали какие средства. Ничего никуда не доходило по большому счету. Это сейчас серьезный контроль и ревизионные комиссии, палаты общественные и все, что угодно.

Мы сотрудничаем с очень многими фондами, я лично сам, если когда нужно, ко мне обращаются люди, которых я знаю. Либо я с ними уже сотрудничал, либо я с ним работал. Тогда да, тогда мы идем на очень серьезную вещь.

Потому что я говорю: хорошо, вы пишете, что гонорар артистов пойдет в ваш фонд. Я согласен. Перечислите мне половину за мое выступление, и я вам тут же перечислю обратно, как выступлю. Вот когда вот такое происходит, я выступаю. А когда не так, тогда, ребята, извините. Тогда я не понимаю, каким образом вы показываете эти гонорары артистов.

То есть вы за то, чтобы был контроль.

Я за полный контроль. Я считаю, что это абсолютно верно, абсолютно правильно, потому что написать на афише «средства от проведения мероприятия…» Какие средства от проведения?

Дело в том, что если вы это пишете, значит, вы должны это сделать. И это должно пройти по вашей бухгалтерии. И если такое делать, то да, я с вами.

Мы затронули тему любви. Что для Вас значит любовь? Я про сказочную историю Вашей любви.

На самом деле, когда мы познакомились с Марусей, я практически сразу ей сказал, что я человек сложный. Я вот такой, какой я есть. Спасибо родителям воспитали, спасибо жизни, которая провела. Меняться там даже не надо. Вот какой есть.

Но, по крайней мере пока, вроде не разочаровал.

Дети - самое главное. Спасибо Маруське, что она меня помирила со старшей дочерью. Сами понимаете, жизнь - она такая. Главное, чтобы рядом были любимые люди. И улыбались.

2 сентября 2024 г.

Полный текст интервью на mediametrics.ru